Ночь эльфов - [2]

Потом все побежали строиться, подгоняемые командирами, ощущая бешеный стук сердца и тяжесть в руках, и на какое-то время повелительные крики, топот и лошадиное ржание заглушили страх. Потом снова наступило ожидание. В центре строя копейщики и пехотинцы, неуклюжие в своих кожаных латах, подбитых гвоздями, слушали монахов, поющих раннюю заутреню, собравшись вокруг огромного распятия. Некоторые крестились. Позади всадники и рыцари завтракали, нарочито выказывая безразличие к мессе, в то время как их оруженосцы, охваченные ужасом, торопливо готовили к сражению боевых коней.

Внезапно словно легкая дрожь пробежала по всему войску людей. Вдалеке, примерно на расстоянии лье от первых рядов королевских лучников, показалась армия гномов, идущих под тяжелый грохот барабанов, Пеллегун склонился к герцогу-сенешалю Горлуа и прошептал ему что-то на ухо. Тот тронул поводья и пустил коня мелкой рысью, по дороге окликая слуг, отвечавших за продовольствие. Они рассеялись по рядам войска, нагруженные корзинами и бочонками, разбрасывая хлеб и разливая вино – даже в подставленные шлемы. Эта неожиданная раздача немедленно вызвала суматоху, и строй нарушился. Подавая всем пример, Горлуа вскинул руку, в которой держал мех с вином, словно приветствуя наступающий день, а затем сделал большой глоток, залив подбородок и тунику густым темно-красным вином, похожим на кровь. Затем пришпорил коня и поскакал сквозь ряды солдат.

– Примите, ядите! – провозгласил он, бросая мех юному копейщику с еще детским лицом.– Сие есть тело и кровь Христовы!

И, расхохотавшись, галопом поскакал в первые ряды, где лучники уже воткнули перед собой в траву каждый по восемь-десять стрел, чтобы быстрее заряжать луки. Не останавливаясь, он выхватил из рук сержанта королевское знамя и вонзил его в землю в ста туазах[1] от первых рядов. Потом прежней мелкой рысью проехал половину обратного расстояния, зная, что с этого момента все смотрят на него.

Во взглядах читались ненависть, страх, надежда.

Герцог Горлуа улыбался, но в его ужасном лице, изуродованном длинным шрамом, лишившим его глаза, не было никакой уверенности. Сенешаль, как и сам король Пеллегун, по человеческим меркам был стар, хотя для гномов его возраст считался бы всего лишь отроческим. Его длинные седые косицы были перевиты красными кожаными лентами, бороды он не носил в отличие от большинства рыцарей. Роста Горлуа был невысокого, но обладал недюжинной силой – рожденный во время войны и словно созданный для нее. Он обвел глазами ряды воинов, ища среди них короля, и увидел, что тот по-прежнему держится в отдалении, окруженный двенадцатью рыцарями – своей личной стражей. Ему показалось, что Пеллегун слегка кивнул.

– Лучники! – закричал Горлуа, указывая на воткнутое в землю знамя. – Начинайте стрелять, когда они подойдут на это расстояние! Истыкайте их стрелами, чтобы они не смогли забрать у нас вот это!

И сенешаль медленно обнажил длинный меч, а затем, приподнявшись в стременах, поднял его высоко над головой, чтобы все смогли его увидеть.

В бледных лучах утреннего солнца сверкнул золотой клинок, украшенный драгоценными камнями, из века в век оттачиваемый самыми искусными мастерами Черной Горы. Меч Нудда – талисман, который, согласно легенде, был дарован гномам богиней Даной и который они называли «Громовой удар» – Каледвх на их резком отрывистом наречии. Экскалибур – на языке людей. Громкий гул, прокатившийся по полю, заглушил последние слова сенешаля. Самые старые из солдат при виде меча ощутили ледяной ужас – они не могли понять, каким образом мечпопал к королю, и содрогались при мысли, что Пеллегун мог совершить подобное святотатство. Те, что помоложе, вообще не знали о существовании четырех талисманов и теперь одолевали старших расспросами. Даже монахи и те начали креститься.

Горлуа пришпорил коня и вернулся в ряды лучников, все еще высоко держа священный меч гномов над головой. Солдаты молча расступались перед ним, но он на них даже не смотрел. Затем сенешаль остановился и повернулся лицом к полю битвы.

– Экскалибур! – воскликнул он. – Талисман гномов! Вот за что вы будете сражаться, и вот что принесет нам победу! Без своего талисмана гномы обречены на погибель! И скоро люди, одни только люди, будут владыками всей этой земли!

Монахи недовольно зашевелились, с негодованием оборачиваясь к епископу Бедвину, но тот оставался невозмутим. Христианская религия была еще очень юной. Ни Горлуа, ни сам король Пеллегун не слишком ее жаловали. Как и большинство людей, эти двое не верили ни во что, кроме того, что доставалось ценой крови, но понимали, что набожным народом легче управлять. Что ж, пока достаточно и этого… А потом придут другие короли.

По обе стороны от Горлуа выстроились лучники – в три ряда по сто человек. На них были простые бело-голубые холщовые туники и кожаные шлемы с накладными железными полосами. У каждого был колчан с двадцатью пятью стрелами и лук, высотой в четыре локтя[2]. За лучниками тесными рядами стояли пехотинцы и копейщики, заслоняя собой кавалерию. И вся эта огромная масса людей замерла в ожидании, глядя на медленно приближающееся войско гномов, движущееся подобно живой стене или гигантской змее с тысячами сверкающих чешуек – тут и там то и дело вспыхивали отблески света на лезвии топора или стального шлема. Люди дожевывали хлеб и допивали последние капли вина. Глаза их были наполнены ненавистью и страхом. В ушах стоял мерный рокот барабанов, грохочущих в такт шагам гномов: «Бом, бом». От этой тяжелой поступи содрогалась земля.