Ночь быстрой луны - [11]

Романенко неожиданно обернулся и они встретились взглядами:

— Догоняй — чего ты отстал?!

— Сегодня ночью плохо спал. Чувствую себя разбитым, — поспешно пояснил Гусев и, ускорив шаг, пошёл рядом с Андреем.

«Это были следы ботинок Гусева — он как раз повредил подошву перед самой стрельбой. Но возле мишеней эти следы были раньше, чем мы туда подошли… Странно», — думал Романенко, несколько раз как бы случайно оглянувшись, а на самом деле внимательно разглядывая следы Вячеслава.

Машина Мухина уже успела отъехать в управление. Сразу после отъезда Мухина на служебных «жигулях» подъехал Сосновский:

— Ну, что — мы тоже едем?

— Конечно, едем — нам здесь ждать нечего, — кивнул Гусев.

— Не забыли, что у меня в субботу день рождения? — напомнил Сосновский.

— Помним, конечно. Говорили ведь тебе, Миша — делай день рождения в воскресенье — в субботу племянник Мухина женится. Могут задействовать, возразил Романенко.

— Хорошо, можно и в воскресенье, если так хотите, — согласился Сосновский и, плавно тронув машину с места, заметил: — А насчёт того, задействуют ли нас, ещё «будем посмотреть». Я не в воскресенье — я среди недели сделаю, прямо завтра, чтобы не было проблем — надо же хоть раз сделать, чтобы праздник с самой датой совпал?!

— Нас обязательно пригласят — и уважение подчинённым окажет и, заодно, за порядком присмотрим. Так что обязательно задействуют, — заверил Гусев, рассматривая сквозь боковое стекло автомобиля цепочку небольших домиков частного сектора, тянущуюся по обеим сторонам от дороги.

— Миша, нельзя быстрее?! — недовольно попросил Романенко. — У нас ещё куча дел сегодня.

— Тише едешь — дальше будешь! — возразил Сосновский. — Это вам не Ленина — это Шмырёва. Тут особенно гнать негде — прохожих много и улица узкая.

Возле самого подъёма на Зеленогурскую прямо под колёса съезжавшего вниз бензовоза неожиданно бросилась девочка. То ли она что-то уронила, то ли просто не заметила съезжавшую машину. Её мать истошно закричала и бросилась вслед за дочкой. Шофёр бензовоза нажал на тормоз и тут же получил сильнейший удар сзади от спускавшегося вслед за ним «Урала». Мать успела подхватить девочку и теперь оказалась уже перед машиной Сосновского. Михаил выругался и крутнул руль влево. «Жигули» вынесло на встречную полосу прямо под надвигающийся сверху бензовоз.

«Сейчас взорвёмся!» — пронеслось в голове у Гусева, и он со страхом смотрел на приближающуюся смерть, желая лишь одного — остановить время. На мгновение Вячеслав даже закрыл от ужаса глаза.

Прошла секунда, две… Удара не было. Гусев быстро открыл глаза. Всё вокруг вновь напоминало замедленную видеосъёмку. Прямо на них надвигался бензовоз, но всё это происходило как-то медленно, словно неведомый режиссёр смаковал созданный им самим же фильм ужасов.

Справа в неестественных позах застыли девочка и успевшая схватить её мать.

Гусев перевёл взгляд на своих товарищей. Сосновский, сжав руль, с ужасом смотрел вперёд остекленевшим, остановившимся взглядом. Романенко приник к боковой двери — наверное, пытался её открыть и выскочить наружу.

Вячеслав вновь взглянул на бензовоз — тот окончательно замер на дороге. «Я остановил время! Вновь остановил! Или замедлил? Но, в любом случае, я это сделал по собственной воле. Значит… Значит, я могу управлять временем!»  лихорадочно соображал Гусев.

Вячеслав открыл левую заднюю дверь (он сидел рядом с Романенко) и вышел на дорогу. Вокруг царило абсолютное безмолвие. Гусев подошёл к женщине и, разжав у неё руки, взял девочку и аккуратно отнёс её на обочину. Затем вернулся и проделал то же самое и с самой женщиной. Теперь можно было спокойно оценить ситуацию.

Гусев подошёл к кабине бензовоза и взглянул на шофёра — тот с закрытыми глазами упёрся головой в ветровое стекло, успевшее дать несколько трещин. Лоб водителя был разбит в кровь. Но руки продолжали сжимать руль.

Гусев обошёл бензовоз вокруг. Сзади, пробив обшивку цистерны, на него навалился многотонный «Урал», за рулём которого, откинувшись назад, сидел шофёр с дико вытаращенными от страха глазами. Золотистые, прозрачные струйки бензина застыли в воздухе, не долетев каких-нибудь двадцати сантиметров до асфальта.

««Урал» пробил цистерну — почти наверняка сейчас произойдёт взрыв. Шофёр бензовоза, скорее всего, разбил голову о ветровое стекло и потерял сознание, а водителя «Урала» при ударе отбросило назад, и он потерял управление. Наши «Жигули» сейчас просто разлетятся от столкновения и взрыва», — представив себе последствия, Гусев бросился к своей машине и, открыв дверь, вытащил Романенко прямо на дорогу, а затем, подхватив его под мышки, поволок в сторону, в безопасное место. Романенко показался Вячеславу совсем не таким тяжёлым и Гусев без особого труда оттащил своего напарника на сто метров в сторону и положил за очень кстати оказавшейся здесь большой бетонной трубой. Когда Гусев тащил Романенко по дороге, он удивился, что упругие, плотные подошвы зимних ботинок Андрея скользят по неровному, шероховатому асфальту дороги, словно масло по поверхности разогретой сковородки.

Немного поразмыслив, Гусев затащил Романенко внутрь трубы и осмотрел его ноги — подошвы ботинок на пятках, которые как раз волочились по дороге, были сильно стёрты, хотя ботинки у Романенко были совсем новые — Вячеслав сам заходил вместе с Андреем в магазин «Марко» покупать их всего какой-нибудь месяц тому назад.