«No Woman No Cry»: Моя жизнь с Бобом Марли - [31]

Но я знала, что не растаманское это дело — разводиться. Какой пример мы покажем остальным? Поэтому, хоть мне и было больно, я сказала: нет, он все еще мой муж, и я не хочу его терять. Я спросила себя, сумею ли я продержаться. Боб любил детей не меньше меня, но из-за всех этих неприятностей он растерялся. Там, где он слаб, я должна быть сильной за него, думала я. Я должна быть сильной ради детей. Хоть я и злюсь на Боба, я должна быть сильной ради него. Мне придется взять на себя эту ношу и сохранить наши отношения, потому что мы соединены навсегда, мы семья.

Глава седьмая «THANK YOU JAH» («Благодарю тебя, Джа»)

Те небольшие деньги, с которыми я приехала домой из Делавэра, вылетели в трубу за пару недель, потому что мне пришлось ходить по чиновникам, да еще купить дополнительную кровать и комод для детей. Казалось, будто своим возвращением я перевела часы назад. Снова мы жили впроголодь, не работали и получали мизерные роялти из «JAD». Ничто не изменилось, только прибавилось проблем.

Когда работа с «JAD» развалилась, Боб вернулся из Лондона и сказал:

— Тут один человек, Крис Блэкуэлл, приезжает на Ямайку. Вот увидишь, Рита, из этого может что-нибудь получиться, авось дело выгорит, — и так далее…

Тогда мне казалось, что все это вилами по воде писано, да я и не знала про Криса ничего; но, в любом случае, мы сидели без средств.

Сейчас Крис Блэкуэлл широко известен благодаря тому, что его компания «Island Records» смогла донести ямайскую музыку до всего остального мира. Крис вырос на Ямайке, в англо-ямайской семье. К тому времени, как Боб перешагнул порог его лондонского офиса, он продвигал карибскую музыку уже больше десяти лет. В свое время он основал на Ямайке маленький звукозаписывающий лейбл «Blue Mountain/Island» и в 1962 году, перебравшись в Лондон, начал издавать записи таких исполнителей, как Милли Смолл, Джимми Клифф и «The Skatalites». Крис даже перепечатал кое-какие из ранних записей «The Waiters» на «Coxsone», там они вышли под названием «Wailing Wailers». Собственно, это и привело наших ребят к нему, когда они застряли в Лондоне. Именно интерес Криса и его вера в «The Wailers» — и в ямайскую музыку вообще — дали возможность Бобу, Банни и Питеру вернуться домой с надеждой. Он сказал им:

— Сделайте мне альбом, и посмотрим, как пойдет.

Вскоре после моего возвращения из Делавэра, как раз когда я совсем уже было разуверилась в том, что все хотя бы когда-нибудь сдвинется с мертвой точки, Крис сделал «The Wailers» предложение. Ему говорили, что это безумство, веры таким людям нет, и что его гарантированно надуют: «Не давай им денег, ты их никогда больше не увидишь!» Но Крис уже прежде имел дело с растафари и, кроме того, держал руку на пульсе ямайской музыки. И, думаю, у него была та же реакция на «The Wailers», что и у меня когда-то, — с первого дня знакомства я почувствовала в них что-то особенное, что отличало их от обычных хулиганов из Тренчтауна: другой класс, что ли, какой-то намек на лучшее будущее. По словам Криса, «что-то» подсказало ему, что им можно доверять, — может быть, то, как они держались. И теперь, когда они не ударили в грязь лицом, он решил дать им денег на запись в студии.

Тут-то на наши лица вернулись улыбки — контракта как такового еще не было, но он явно наклевывался. Я почувствовала некоторое облегчение, и даже с тетушкой стало легче уживаться, потому что теперь появилась возможность помогать ей деньгами. К тому же я знала, что мы скоро выберемся из ее дома.

Со своей стороны Крис приложил максимум усилий для организации подходящей обстановки для творчества. В начале 70-х он купил большой обветшалый дом по адресу Хоуп-роуд, 56, недалеко от Джамэйка-хауз, резиденции премьер-министра, и Девон-хауз, достопримечательной усадьбы, где выросла мать Криса. Это место он назвал Айленд-хауз. К дому прилегал участок земли с несколькими подсобными строениями. Все это находилось далеко не в лучшем состоянии, но жить было можно. Крис устроил так, чтобы музыканты, которых он поддерживал, могли там собираться и репетировать, и в скором времени Боб и Крис договорились, что после выхода первого альбома Боб примет на себя все это хозяйство и сможет проводить там интервью и пресс-конференции. Впоследствии Боб стал владельцем дома на Хоуп-роуд — по контракту на выпуск трех альбомов, подписанному с «The Wailers».

Когда все завертелось, Боб, разумеется, пришел в восторг.

— У нас будет свой дом! — повторял он.

Что касается меня, я была просто потрясена. В особенности тем, где этот дом находился, — для всех, кроме белых (в крайнем случае, мулатов) и толстосумов, путь в этот район был заказан. А для раста и подавно! Это был первый случай, когда растафари обосновались в этой части города. Носить дреды и одежду растаманских расцветок рядом с домом генерал-губернатора — практически короля, — такое даже трудно себе представить! В двух шагах от офиса премьер-министра! Прямо на виду!

Так что многие рты в городе пораскрывались от удивления, когда «The Wailers» вселились на Хоуп-роуд. Сам Крис обычно останавливался в другом месте, а Боб, Питер, Банни и другие ребята зависали там постоянно. К мысли переехать туда самой я относилась без энтузиазма, хотя и была рада, что у Боба все получается. Но как-то я не чувствовала этот дом своим. Во-первых, что бы там ни прописали в контракте, участники «The Wailers» были партнерами и надо было делиться. Да и Боб ни разу мне не сказал: мол, давай, Рита, приезжай, привози детей. Меня не захватывал весь этот энтузиазм. Когда я там бывала, то видела, что дом больше напоминает коммуну, потому что там обитали не только «The Wailers», но и другие люди, и женщины в том числе, и… всякое-разное там происходило. У меня создалось ощущение, что Крис использовал Айленд-хауз в качестве наживки для Боба: вот смотри, здесь ты можешь обрести свободу, а Риту с детьми отодвинем на задний план…