НЛО майора Казанцева - [23]

— Наши контролеры и мастер-сподвижники динамических ментальных процессов ищут таким нехитрым образом в генетическом и клеточном материале, а также в минералах, точки связи с объемами кристаллизации материи, а также источники развертывания.

— Развертывания чего? — спрашиваю я, ощущая, что ступаю на зыбкую, но где-то знакомую по роду деятельности Старьевщика почву.

— Существенных причин, несущих сдвиг действующей реальности.

— Зачем это вам?

— Попытка контролируемого развития Бытия.

— Понятнее не стало, — кривлюсь я.

— Тебе незачем это понимать. Тем более к нашей Миссии это не относится.

— А что относится к нашей Миссии? Что ищем мы?

— Мы ищем маркеры.

— Какие маркеры? — не понимаю я.

— У всего живого и неживого есть место и значение в энергетической и информационной паутине Галактики. Кто-то — маячок. Кто-то — просто фон. Кто-то — существенный игрок, как ты. Кристалл, кусок камня, частичка живого существа. В них может быть то, что нужно нам — спрессованный информационный пакет. Найти и извлечь его — большое искусство и очень высокая технология.

— И какая информация из них нам нужна? — спрашиваю я.

— Направление, — отрывисто отвечает Астр.

— Поясни, — прошу я, молясь про себя, как бы ни спугнуть капитана. Наконец-то разговор входит в поле, где лежат ответы на ключевые вопросы.

— Когда штурман указывает нам… — начинает вещать Астр, похоже, вняв моим пожеланиям, настраиваясь на пространную лекцию.

Но он не договаривает. Его прерывает обрушившийся Гонг тревоги.

Как-то странно — иная цивилизация, иной мир. А тревогу, как и у нас, объявляют тревожным звуком. Только звук этот куда круче наших сирен и гудков. Он возникает отовсюду. Звучит одновременно как раскат грома и комариный писк. Пронизывает все существо. Его невозможно проспать. Его невозможно игнорировать. Он мигом прочищает сознание. Он как ушат холодной воды и львиная доза тонизирующего вещества. После пяти секунд этого тревожного призыва ты уже на максимуме внимания и мобилизации. Ты готов работать, бороться и выживать.

Когда Гонг глохнет, наступает тишина. Не менее тревожная. Я почти физически ощущаю, как натягивается нить, на которой подвешена моя жизнь.

Потом мир рассекает страшный грохот. Уши закладывает.

По-моему, я даже на миг отключаюсь. Тут же прихожу в себя. Мне кажется, что «Квантовый порог» только что раскололся на части. И непонятно только, почему мы еще живы.

Сознание проясняется. И я с изумлением вижу, как по полу кают-компании ползет густой серый туман. Странно. Он появляется только в прыжковом режиме. На субсветовой скорости его не бывает. Неужели мы провалились в гиперпространство? Но как?

Серый туман поднимается и густеет.

Я оглядываюсь. Удар выбил из колеи всех. Астр с трудом возвращает себе сознание, оглядывается. А потом грозно, как античное божество, требует:

— Управление на меня!..

Глава 15

В миг кают-компания превращается в подобие рубки. Стены пропадают, открывая глазу пространство, через которое мы несемся. Из пола поднимаются рабочие кресла с элементами управления и окутывают чужиков.

Серый туман за пределами корабля, обычно ровный и непроницаемый, идет какими-то клочками, как облака за иллюминатором самолета, пробивающегося сквозь фронт непогоды. Периодически по нему пробегают красные и коричневые полосы.

Ощущение такое, что мое тело распирает давлением изнутри, как будто я попал в разряженную атмосферу, а то и в вакуум. В голове приглушенный гул. Уши заложены.

Когда внутреннее давление во мне усилилась настолько, что казалось, еще немного, и я взорвусь, корабль снова вывалился в трехмерность.

Зажглись звезды. А совсем рядом в пустоте тяжелела гигантская масса. Я ее сперва почувствовал всем своим существом, а уже потом рассмотрел.

На что это было похоже? На символический рисунок резерфордовского планетарного атома, в центре которого аккуратное круглое ядро, а вокруг эллипсы траекторий электронов. Только здесь не было изящно вычерченных линий. Вокруг ядра вились замкнутые ленты, и были они какие-то разлохмаченные — будто гнилую ткань порвали на лоскуты. Красные, оранжевые, зеленые, с неприятным оттенком. От них отваливались ошметки и завивались какие-то волосинки. Они производили ощущение чего-то живого и крайне отталкивающего.

А на месте ядра зияла чернота. Не привычная чернота открытого космоса, а провал в ткани Вселенной. Наверное, так выглядит черная дыра, но у меня была уверенность, что эта штука черной дырой не является. А является чем-то совершенно чуждым. Враждебным. И сейчас, рядом с этим эпическим уродством, наши шкуры не стоят и ломаного гроша.

Диаметр дальнего кольца объекта определить на глазок было сложно, поскольку мне неизвестно было расстояние до него.

Будто прочитав мои мысли, штурман четко изложил диспозицию. Получалось, что диаметр внешнего кольца этой ерундовины около тысячи двухсот километров. Ядра — три тысячи. До него — десять тысяч километров. И это очень мало. Сближение критическое. Если уже не безвозвратное.

— Концентрированный удар, — слышится приказ Астра.

— Соотношение не в нашу пользу. Десять к одному, — отвечает пилот.

— Удар всей мощностью, включая критические запасы, — велит Астр.