НЛО из Грачёвки - [30]

Константин Тимофеевич не сводил взгляда с балаболки.

– Пашка все, – махнула рукой старуха. – Опыты проводит, стервец.

– Кстати, где они, Агриппина Васильевна?

– А хто ж их знаить? С того дни черти носют гдей-то. Он, да Тихон ваш, да сын учителки Левка.

– С того дня, говорите?

– Ну да… С того… Може, кваску с дороги выпьешь? Пойдем у хату…

Она подтянула узел платка под подбородок и зашагала, переваливаясь, к дому.

– Я на масленку эту ихнюю грешу, – продолжала Агриппина Васильевна. – С ней оне последнее время все занимались. Всю ночь проваландаются, а утром опять не добудишься, куда послать.

– Что за масленка? – рассеянно спросил Константин Тимофеевич, глядя на большой лист очень грубого картона, приваленный к крыльцу. Картон был настолько груб, что из него торчали щепки. Через весь лист тянулась надпись, сделанная огромными синими буквами… МОР КАНАЛ.

– Хто ж ее знаить… Може, нашли, може, сами изделали. Тут она стояла у их, – махнула Агриппина Васильевна в сторону сарая. – Ще косяк споганили, черти… Не проходила у ворота.

Старуха открыла дверь и оттуда, чуть не сбив хозяйку с ног, вылетело рыжее чудище. Не то кот, не то собака.

– А, п-пятнай т-тя в нос! – напутствовала хозяйка диковинного зверя. – Лучше б на поросенка тот витамин извели… – сказала она и шагнула в сени. Оттуда послышалось бряцанье банок и ее ворчание. Константин Тимофеевич сел на ступени крыльца.

Рыжий котище величиной со взрослого дога, резвясь, прыгнул на забор – и забор повело. Посыпалась труха, затрещали доски.

Испуганный Вулкан, подвывая, забрался в конуру.

На крыльце появилась Агриппина Васильевна, неся большой ковш кваса и стеклянную масленку.

– О цэ… – протянула она масленку и указала на выступающее основание. – Только вот тут потолще. И вот этой нету, – старуха потрогала шишечку на куполе. – Большая только.

– И где же она?

– Та я ж говорю: нету! Ни масленки этой, ни их.

– А витамин, вы говорите… Что за витамин такой? Для поросенка…

– Та то б для поросенка! А то ж на кота извели! Куда же это годится? Он маленький ить. Третий месяц. А куда ж ему расти? Господи прости… – быстро перекрестилась Агриппина Васильевна. – С соседей конфуз, опять-таки…

Константин Тимофеевич пил квас и кивал головой.

– Бэ, – говорит, – триста шесть – витамин. Я уж у фершела спрашивала для поросенка. А он говорит, не витамин такой, а лак для пола.

Константин Тимофеевич поставил ковш на крыльцо.

– Где стояла масленка эта?

– Та я ж говорю: в сарае… – заторопилась Агриппина Васильевна. Ей не терпелось пролить свет на таинственные явления, окружающие ее в последнее время.

В сарае было сумрачно. Когда глаза привыкли к темноте, Константин Тимофеевич увидел верстак, заваленный инструментом, мотки провода на стенах. Возле верстака стоял станок, сооруженный ребятишками. В основу станка была положена старая «эмтээсовская» дрель. У противоположной стены на ребре стоял большой металлический диск.

У Константина Тимофеевича екнуло сердце. По краям диска видны были колосья. В центре стояла полуметровая единица, а ниже было выбито: «копейка».

Волков поискал глазами, куда можно сесть. Надо было попытаться понять, что означает этот, охвативший все кругом гигантизм.

Взгляд его упал на стоящие вдоль стен модели. С поразительной точностью кем-то были воспроизведены: паровоз, бульдозер и около десятка грузовых автомобилей. Наклонившись, Волков попытался поднять паровоз. Но тендер, за который он взялся, оказался несоизмеримо тонок в сравнении с весом модели. Металл прогнулся под пальцами Константина Тимофеевича, оставляя на руках жирный слой копоти. Опустившись на колени, Волков понюхал паровозную трубу. Сомнений быть не могло: модель топили углем. Трактор источал запах солярки. В кабине его Волков разглядел рычаги с отполированными рукоятками. Единственная гусеница трактора была сильно изношена. Второй вообще не было на месте. Часть катков была демонтирована. Еще не вполне веря себе, Константин Тимофеевич осмотрел, ощупал и обнюхал модели автомобилей.

Среди них не было ни одной новой. Собрано было старье с изношенными протекторами, следами вмятин на капотах и дверках. У части автомобилей отсутствовали двигатели.

– Та-ак, – протянул Константин Тимофеевич. – Не только увеличивают, но и уменьшают.

– Что? – встрепенулась стоящая у двери Агриппина Васильевна.

Волков не ответил и отправился к верстаку, на котором заметил листы бумаги.

На первом, вверху, было написано: «Глубиномер системы Павла Русакова». Ниже был чертеж, выполненный от руки. Глубиномер системы Павла Русакова представлял собой ручной динамометр с небольшим приспособлением в виде сменных штоков различного диаметра. Ниже были приведены расчеты и небольшой рисунок с пояснительными надписями. Принцип действия Волков понять не сумел. Непонятным было, что за купол, сквозь который надо было вдавливать шток в воду, имел в виду конструктор.

Обобщающей была надпись: «Для Марианской впадины – диаметр штока – 1,3 мм». Здесь же в коробке лежал и сам динамометр, когда-то подаренный им Тихону. Рядом – набор штоков различного диаметра. Видимо, исследование глубин мирового океана не ограничивалось одной только Марианской впадиной.