Низвержение - [49]
— Ты её нашёл! Спасибо! — улыбнулся парень Дрейку. — Спасибо, спасибо!
Дрейк коротко кивнул в ответ и повернулся к Эллиот.
— Нам нужно поговорить, — серьёзным тоном начал он.
Эллиот обратила внимание, что Уилл подошёл к ней очень близко и с тревогой поглядывает на её спину — на винтовку, как предположила девушка.
— В чём дело? — спросила она, почувствовав неладное. Она отступила от Уилла и Дрейка. — Вы от меня что-то скрываете?
Тут Эллиот посмотрела на длинный входной коридор. По нему в Центр направлялись двое. Одного из них, высокого и крупного, трудно было с кем-то спутать даже на таком расстоянии.
— Суини, — произнесла девушка. Но она никак не могла узнать второго. — Кто это с ним?
— Эллиот… — начал Уилл, шагнув к ней. — Мы…
— Джиггс… Это Джиггс? — перебила Эллиот, вглядываясь в полутёмный коридор. Хотя про Джиггса несколько раз заходила речь, его ещё никто не видел, но все предполагали, что скоро доведётся с ним познакомиться.
Эллиот медленно покачала головой.
— Нет, — пробормотала она.
Девушка бросила взгляд на Дрейка.
— Нет! Только не он!
Уилл увидел, как она сжала зубы, как зловеще загорелись её глаза.
— Эллиот, дай мне винтовку, — попросил Дрейк и протянул руку, чтобы схватить девушку. Но она оказалась быстрее.
Эллиот кинулась бежать.
К отцу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Вихрь
Глава 11
Вейн поднялась с тела, в которое только что отложила яйцо. Плавным змеиным движением опустила ногу на пол, затем, втягивая обратно в рот длинный яйцеклад, скользнула второй ногой по неподвижному телу и встала.
На койке лежала женщина средних лет, колонистка, которую совсем недавно доставили из подземного города. Она оказалась в числе несчастных обитателей лачуг в Северной пещере, которых Граничники увели под прицелом винтовок, чтобы протемнить до полной потери рассудка.
И хотя её мозг практически не работал, грудь колонистки вдруг начала подниматься и опускаться, и она беззвучно закашлялась — яйцо вызвало спазмы в трахее. В редких случаях особо беспокойные кандидаты даже извергали яйцо наружу, и всё приходилось начинать заново. Вейн понаблюдала за женщиной, убедилась, что имплантация прошла успешно, и обвела взглядом цех. Стигийки методично обрабатывали людей — уже было отложено около сотни яиц.
Насекомьи конечности Вейн дрогнули, затем скрестились у неё над головой. Они стали вибрировать, всё быстрее и быстрее, издавая ровный гул, похожий на стрекот сверчка. Несколько секунд спустя Вейн прекратила стрекотать и прислушалась, наклонив голову. Через мгновение до неё донёсся ответ Эрмионы.
Продолжая перекликаться, сёстры постепенно продвигались к койкам у входа в цех. Наконец они заметили друг друга сквозь влажный пар и полумрак и сошлись у койки молодого человека: первого, в кого отложили яйцо.
Хотя Вейн и Эрмиона регулярно утоляли голод сырым мясом и густым сахарным раствором, ёмкости с которым были расставлены по всему цеху, Фаза заметно сказывалась на внешности стигиек. Постоянное воспроизводство яиц настолько ускорило их метаболизм, что от подкожного жира почти ничего не осталось.
Теперь в Эрмионе и Вейн едва можно было узнать роскошных красавиц, какими они были до начала Фазы. Из-под изорванной и окровавленной одежды проглядывали тощие тела: одни кости и мускулы, туго обтянутые кожей. Лица стигиек стали неестественно угловатыми, словно на портретах кисти художника-кубиста.
— Пора проведать наших малышей, — проскрежетала по-стигийски Эрмиона. Если бы Уилл и Честер могли её сейчас увидеть, им бы сразу стало ясно, почему стигийский язык кажется нечеловеческим: потому что те, кто говорит на нём, — не люди.
— Да, самое время, — ответила Вейн, радостно потирая костлявые руки. Мышцы и связки задвигались у неё под кожей, будто шарниры зловещего механизма.
Эрмиона подошла ближе к койке и склонилась над юношей. На секунду она отвлеклась, чтобы вытереть подбородок: её горловые железы ещё не перестали вырабатывать смазку для яйцеклада, и теперь вязкая жидкость стекала изо рта и, застывая, свисала с растрескавшихся губ.
Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки молодого человека, Эрмиона запустила руку внутрь.
— О да, — выдохнула она. Стигийка очень осторожно вытащила пульсирующую личинку цвета слоновой кости, сантиметров двенадцати в длину. Она напоминала большую гусеницу, только была гораздо толще. Держа личинку Воителя обеими руками, Эрмиона поднесла её к лицу. — Кто у нас такой хорошенький?! Кто у нас такой замечательный? — с умилением проворковала она.
Глаза у личинки ещё не развились, но маленькая пасть открылась и закрылась в ответ. Свет потолочной лампы блеснул на острых клыках Воителя, жемчужно-белых, как молочные зубки младенца. Эрмиона прижала клацающую зубами личинку к груди, с нежностью глядя на неё.
Вейн тоже просунула руку под рубашку, прямо в грудную полость: личинки уже прогрызли кожу, выбираясь наружу. Вейн вынула не одну, а целых две и покачала их на руках. Они вертелись, как озорные щенята.
— Да, они замечательные, — согласилась с сестрой Вейн, прослезившись от счастья и гордости. Одна из личинок у неё на руках пронзительно завыла. К ней тут же присоединились другая и та, которую держала Эрмиона.
