Ниже неба - [4]

(Дневник королевы Виктории)

– Одежда! Одежда! – кричал старик, однако его голос терялся в куче ткани, свернутой на голове и спадающей на плечи. – Отличная одежда для покупки или продажи!

– Прочь с дороги, старый болван! – прокричал другой голос. Людская толпа бросилась вниз по улице, чуть не сбив с ног продавца одежды.

Старик зашатался под тяжестью своей ноши, получил звонкую оплеуху от одного из пробегавших мимо в сторону Петтикот Лэйн, затем отошел к каменной стене соседнего здания.

– О-одежда! – прокричал он в последний раз слабеющим, почти неслышным голосом и, наконец, потеряв всякую надежду, начал сгружать свой товар.

– Позвольте, я помогу вам, – предложил дружелюбный голос, и пара сильных рук протянулась и освободила пожилого человека от его непосильной ноши, опустив ее на землю, все еще мокрую после утреннего дождя.

– Вам не следовало выходить на прогулку в такое утро, как это, – сказал незнакомец, протягивая руку, – Меня зовут Коннор Магиннис.

Услышав последние слова, продавец, растиравший натертые тяжелым грузом плечи, остановился и оглядел незнакомца сверху донизу, обращая особое внимание на его платье. Молодой человек, назвавший себя Коннором, был одет в аккуратный, очень модный коричневый костюм, который удачно сочетался с его карими глазами и жесткими, темными волосами. Старик протянул вперед свою узловатую руку и указал на отворот куртки, затем пробормотал что-то одобрительное. Судя по тому, как выглядел джентльмен, он явно не относился к простолюдинам, покупающим подержанную одежду в лавке старьевщика. На нем были узкие, входящие в моду штаны – хотя и не настолько облегающие, чтобы можно было видеть очертания ног, – похожие на те, которые любили носить городские франты. Его костюм прекрасно дополнялся широким белым жилетом и скромным шейным платком, поддерживающим края стоячего воротничка.

Увидев, что Коннор все еще протягивает руку, старик ухватился за нее с неожиданной силой.

– Вы хотите выбрать что-нибудь новенькое? – спросил он.

– Нет. Не сегодня.

Старик пробормотал себе под нос:

– Он говорит «не сегодня». Точно, как и все остальные.

Он нагнулся над своей ношей, как будто желая проверить, не было ли украдено что-нибудь за его спиной. Коннор усмехнулся.

– Думаю, не следует ожидать бойкой торговли в День коронации. Другое дело, если бы вы продавали имбирный лимонад или пироги с рыбой. – Он указал в сторону переулка на продавцов, которые выстроились вдоль зданий возле своих прилавков и продавали, казалось, все, начиная от устриц и кончая крошечными пончиками, горами наваленными на подносах. – Но одежду? В такой день?

– А почему бы и нет? – вызывающе нахмурился старик. – Простым людям нужна одежда независимо от того, какой сегодня день.

– Я бы сказал, что простых людей сегодня утром одежда королевы волнует больше, чем их собственная.

Старик проворчал в ответ:

– А я говорю, все это глупости. Она уже год как королева – с тех пор, как король Вильям умер в прошлом июне.

– Но ведь должен был пройти год траура. Он прошел, и сегодня коронация.

Старик пожал плечами:

– Ну и какое мне до этого дело? Она слишком молода, чтобы я стал обращать на нее внимание. Так же, как и вы, позволю себе заметить.

– Ей только девятнадцать, а мне уже двадцать один.

– Ну, вам лучше поторопиться, а то пропустите шествие. Оно как раз для таких молодых простаков, как вы. А для людей, подобных мне, оно ничего не значит.

Коннор поднес указательный палец к брови, как будто собираясь отдать честь:

– Ну, тогда всего хорошего, сэр. Удачи вам с вашим товаром.

Старик что-то проворчал, однако на его лице мелькнуло подобие улыбки, когда он снова нагнулся, чтобы пересчитать и отсортировать вещи. Коннор уже спускался по переулку, когда снова услышал громкий голос: «Одежда! Одежда! Отличная одежда для покупки или продажи!»

* * *

Росс Баллинджер, облачившись в новый синий парадный костюм, чувствовал себя в нем довольно уютно. Мачеха критически разглядывала его со всех сторон.

– Ты уверен, что не слишком жмет? – спросила она.

– Нет, все отлично, – заверил он мачеху и поправил белый шелковый шейный платок.

– А «отцеубийца» – не тугой? – Она прикоснулась к завернутым кверху уголкам воротничка, обычно называемого «отцеубийцей» из-за распространенного в ту пору мифа о том, как некий щеголь-студент однажды вернулся домой в воротничке, затянутом столь туго, что, когда он обнял своего отца, натянутые как струна края воротничка перерезали горло бедному старикану.

– Нет, на самом деле, все просто отлично, – произнес Росс, казалось, уже в сотый раз.

– Но в Вестминстере будет смертельно жарко. Ты ведь не хочешь подвергаться риску и...

– Прошло уже больше года после того эпизода. – Он сделал ударение на слове «эпизод», которым с детства называл нередкие приступы астмы.

– Да, но сегодня повсюду такая суета и неразбериха. Я просто не хочу...

– Со мной все в порядке, Ифигения, – повторил он снова. – И если от вида новой королевы у меня перехватит дух, я обещаю немного ослабить шейный платок.

– Ты дерзишь мне? – она потрепала его по подбородку.

– Ты права, как никогда. – Юноша сделал несколько шагов назад и поднял руки вверх. – Ну, а теперь скажи мне, как я выгляжу?