Нити судеб человеческих. Часть 1. Голубые мустанги - [32]
- Мамагилдырок! Мамагилдырок!
Было понятно, что означает это слово, и Камилл тоже вскочил на ноги и стал скакать вместе с новыми друзьями и кричать:
- Мамагилдырок! Мамагилдырок!
Начали падать крупные капли дождя, их становилось все больше и больше. Мальчишки все собрались под высокой плотной кроной, но прилетел мощный порыв ветра, и с деревьев на их головы посыпались плоды. Вдруг огромная ветка над ними не выдержала и с треском стала обламываться. Мальчики рванулись в сторону и едва успели спастись от рухнувшей махины, которая могла бы разрушить, окажись он под ней, целый дом местной конструкции. Поэтому-то аборигены не сажают урюковые деревья в непосредственной близости от построек.
Дети спаслись от опасности быть покалеченными, но оказались под хлынувшим с небес водопадом. Мгновенно они промокли насквозь, и искать укрытия уже не было смысла. Дождь был теплым, мальчики скользили на глинистой дороге и падали, но ливень сразу же смывал грязь с их спин и задниц. Оно бы и ничего, было от чего веселиться, но вдруг наступившие посреди дня сумерки пронзил блеск молнии, и прямо над головами загрохотало. Привычные к таким проявлениям стихии приятели Камилла весело заорали:
- Мамагилдырок!
Камилла охватил страх, особенно, когда молнии стали непрерывно одна за другой прочерчивать небо то над ними, то спереди, то сзади. Гром гремел не переставая, раскаты, казалось, взгромождались друг на друга, низвергались и разрывались, катились по небу большими шарами и, взрываясь, рассыпались малыми ядрами, которые, попеременно отскакивая то от земли, то от туч, исчезали вдали. Камиллу хотелось сейчас быть рядом с мамой и с папой, в сухом помещении, в безопасности.
…Страх перед бурными проявлениями стихии, как Камилл имел возможность убедиться впоследствии, превосходил страх перед падающими с неба бомбами. Во время дневных бомбежек он неоднократно со своими приятелями, теми, уже далекими от него, стоял где-нибудь на крыльце или лежал в каких-нибудь кустах, и смотрели они на пикирующие на городские кварталы советские бомбардировщики, а были люди там живущие уже, как видно, не советскими, так как жили под немцем, в оккупации. А когда немцы убегали, а наши войска входили в город, то бомбили неизвестно чьих, привыкших уже ко всяким напастям, все - и наши, и немцы. Когда бомба свистела, мальчишки знали, что упадет она не близко. Когда же после того, как пикировавший со страшным воем самолет отваливал, свиста бомбы не было слышно, то многоопытные ребятишки ложились на землю и закрывали головы руками. Но вот ночные бомбардировки были очень неприятны - лежали тогда Камилл с мамой во время налета под кроватью, ибо считалось, что кроватная сетка спасает от рухнувших стен.
... Грома гремели не переставая, новые друзья Камилла уже устали орать и прыгать, и все поплелись все же под какое-нибудь укрытие. Неподалеку оказалась небольшая постройка - три стены и соломенно-земляная крыша, туда все они и забрались. Сняв с себя нехитрые летние одеяния, мальчики остались голенькими, и стали отжимать воду из своих рубашек и штанишек. Одежда узбечат была предельно проста: штаны на затягивающемся шнуре длиной до колен из светлой домотканой бязи и из такой же бязи рубашки без привычного нам отложного воротника.
Гроза бушевала еще с полчаса, и внезапно, как и началась, затихла. Через полминуты уже ярко сияло солнце, и по колено в залившей селение воде мальчишки разошлись по домам...
- это из фольклора другого азиатского племени. Но и для жителей обширных плодородных земель в междуречье Сырдарьи и Амударьи абрикосы - важный элемент многовековой материальной культуры. Весной, в первые недели после серой зимы, когда только лук и вялая морковь, - если, конечно не считать пирожков из зеленого клевера, - разнообразят ежедневную еду из дробленого зерна и из надоевших лойи и маша, местных бобовых, весной еще зеленые твердые плоды абрикоса, именуемого здесь урюком, дети и взрослые грызут, посыпая солью, и это довольно вкусно и полезно для организма - в кислых плодах уже много витаминов, а соль, оказывается, способствует лучшему их усвоению. Потом наступают роскошные дни обилия оранжевого цвета в садах, на керамических блюдах, на дастурханах, на зеленых лужайках под деревьями, в больших плоских плетеных корзинах во дворах, на базарах, в руках замызганных ароматной мякотью малышей. Из урюка варят пастилу и разливают ее на камышовые циновки, разостланные на плоских крышах. Рядом на таких же циновках сушатся целые плоды, здесь же разложена под лучами солнца курага - две сцепленные между собой половинки абрикоса, напоминающие раскрытые створки ракушек, которыми устланы песчаные мелководья теплых морей. Косточки съеденных плодов или плодов, использованных для изготовления кураги, высушивают, затем калят в горячих углях и, отсеяв золу, подсаливают их, чуть приоткрывшихся и ставших похожими на фисташки. Все это для зимы, когда липкая грязь, мокрый снег, неслабые морозы, и ни тебе телевизора, ни даже электрического света, а только сиди под одеялом, накрытым на деревянный ящик, под которым на железном сетчатом поддоне горячие уголья того же урючного дерева. Лучшая древесина для очага, для получения долго не остывающих углей - древесина абрикосового дерева. И на вид поленья эти не спутаешь с другими - плотные, желтоватые, с приятным ароматом - вот бы такие для европейских каминов, да где уж!
Эта книга является 2-й частью романа "Нити судеб человеческих". В ней описываются события, охватывающие годы с конца сороковых до конца шестидесятых. За это время в стране произошли большие изменения, но надежды людей на достойное существование не осуществились в должной степени. Необычные повороты в судьбах героев романа, побеждающих силой дружбы и любви смерть и неволю, переплетаются с загадочными мистическими явлениями.
В романе описываются события, охватывающие годы с конца сороковых до конца шестидесятых 20-го века. За это время в стране произошли большие изменения, но надежды людей на достойную жизнь не осуществились в должной степени. Необычайные повороты в судьбах героев романа, побеждающих силой дружбы и любви смерть и неволю, переплетаются с загадочными мистическими явлениями.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».