— А нас-то зачем?
— Марго казнить будут, — Вероника испытующе наблюдала за Линой, — А мы должны смотреть. Это как предупреждение.
— Господи, варварство какое! — ужаснулась девушка. — И что, никто не заступится?
— Их Жерар застал, — Вероника пожала плечами, как будто это было обычным делом и села за стол.
Лина развернулась было уйти, но решила спросить последнее:
— А ты уже была на таком… мероприятии?
Вероника долго молчала, но потом все-таки ответила.
— Один раз… Не хочу больше, но надо.
Девушка замолчала, кивком поблагодарила Веронику и вернулась за свой стол. Делами заниматься настроения не было.
Ох, Марго. Веселая хохотушка, немного бестолковая и развязная, но она была милой и доброжелательной.
Жаль ее. Как же так?
Отпрашиваться не пришлось. Заместитель Жерара объявил вторую половину дня нерабочей и распустил всех по домам.
До резиденции девушка добралась своим ходом, отказавшись от предложенной Вероникой компании. Ей не хотелось ни с кем обсуждать предстоящее «мероприятие».
…
Суд проходил в том же помещении, где и похороны Авраама Моисеевича. Правда, в отличие от той церемонии, сейчас убранство зала было аскетично и по-деловому строго.
Самый центр залы отвели для обвиняемых, площадка была ограничена цепью через небольшие столбики. Серебряной цепью, как пригляделась Лина. По бокам отгорожены стоячие места для зрителей, перед площадкой — небольшая кафедра для обвинителей и судей.
Места для зрителей постепенно заполнялись людьми и вампирами, Алина постаралась затеряться среди них, чтобы не мелькать у всех перед глазами и попытаться незаметно уйти, если станет совсем уж отвратительно. Чего ожидать она не знала, но заранее боялась.
В принципе, на суде девушка уже присутствовала, когда разводилась с мужем, и подозревала, что вампирский вряд ли будет очень сильно отличаться.
Она огляделась вокруг. Заметила Тамару и коротко махнула ей рукой. Рядом с Тамарой встали Сергей и Иван, последний смерил ткущую ненавидящим взглядом и отвернулся. Чуть поодаль Лина увидела смутно знакомую светловолосую девушку, которую жестко держала за плечо черноволосая красавица Анна-Мария. Блондинка чуть повернулась боком и Лина узнала ее — это же донор Гюнтера, предупредившая ее тогда о намерениях Эстебана. Почему она не уехала за любимым? Или это он не захотел ее брать с собой?
Остальных она почти не знала, лишь видела мельком в резиденции.
На кафедру вступил Марк. Понтифик. Сейчас он никак не походил на того обаятельного вампира, которого знала Лина. Он был жесток и суров, и его возраст был ясен как никогда.
Древний, высший. Могущественный вампир, судящий и карающий.
Лина поежилась и перевела взгляд на его спутников.
С правой стороны от понтифика встал Дитрих, палач, с двумя подчиненными, высокими и мощными вампирами. С другого бока — Инквизитор в длинном черном плаще с капюшоном и Агнешка, судебный телепат.
Понтифик объявил об открытии суда и затребовал первого обвиняемого.
Им, точнее ею, оказалась молодая женщина — вампир. Рядом с ней, но за оградительной цепью стоял Матвей в качестве обвинителя.
— Я, Матвей Истомин, руководитель северной префектуры, обвиняю эту женщину, Алису Коптеву, вампира двух лет от обращения, в нарушении трех законов нашего клана.
— Расскажи подробнее, префект, — приказал понтифик.
Строгий, жесткий. Лине не нравилось то, каким она Марка сейчас видела. Он подавлял своей силой и властью.
— Алиса Коптева поступила в мое распоряжение около двух месяцев назад. Женщина — неплохой бухгалтер и я поставил ее на место погибшего недавно Фридриха.
Фридрих Карс, припомнила Лина, погиб при недавнем столкновении с бродяжниками, вампиру оторвали голову и вырвали внутренности. Марк тогда очень ругался на Матвея, что он упустил одного из беспризорников.
— К сожалению, оказалось, что Алиса не рассталась со своим прошлым и ее очень заботила дочь, хотя я предупреждал не раз, что все смертное надо забыть. Женщина перевезла девочку сюда и обратила. Ее дочери было шесть лет.
По залу прошел недовольный гомон.
Марк перевел грозный взгляд на Алису. Женщина съежилась и упала на колени перед понтификом.
— Пожалуйста, господин, пожалейте! У меня лишь дочь, она не сможет без меня!
— Ты знаешь, что запрещено обращать без ведома главы клана? — не ответил на ее мольбу понтифик, — Что запрещено обращать не ценных смертных? Что запрещено обращать детей?
Алиса молча склонила голову, ее била сильная дрожь.
— Знаешь, — понял по ее виду Марк, — На что ты надеялась, обращая шестилетнего ребенка?
Лина дернулась. Шесть лет — возраст Ляльки. Обратить ребенка в таком возрасте — это, и правда, преступление.
— Она была больна, мой господин, смертельно больна! У нее нашли рак! Я не знала, как еще могу спасти ее! — Алиса рванулась вперед, но напоролась на серебро цепи и с криком отпрянула. От ее ладоней пошел легкий белый дымок и на них четко отпечатался узор звеньев.
Девушка искренне посочувствовала бедной матери.
Но шестилетний ребенок-вампир?! Она осуждающе покачала головой.
Марк заметил ее движение и его губ коснулась легкая, еле заметная улыбка: Лина поняла, за что судят.
Понтифик перевел взгляд на обвиняемую.