Нить курьера - [42]

— Конечно, Салбиев смелый, сильный парень. В родной Осетии занимался борьбой. И все мы уже проводили и наблюдения, и задержания агентов. Помните, как отличился Салбиев при взятии Зарницкого? Да и другие…

Этот аргумент, по-видимому, возымел действие, и Федчук заметно смягчился.

— А кого думаете взять из переводчиц? — после небольшой паузы спросил Федчук.

— Я наметил Олю и Аню. Они наиболее опытные и обжились уже в Вене.

— Хорошо, — твердо сказал Федчук. — Завтра в десять утра соберите всех у меня.

— Завтра? — удивился я. Часы показывали половина третьего ночи.

— Завтра в том смысле, что утром, а не по времени суток.

— Значит, сегодня?

— Сегодня, сегодня, но только вам надо выспаться. Спокойной ночи.

— И вам так же.

Но спать я уже не мог. Утренние часы прошли в хлопотах, в вызовах нужных людей и их инструктаже Федчуком.

— Как вы намечаете провести тренировку? — спросил меня Федчук в конце беседы.

— Разобьемся попарно, — доложил я. — Я буду работать с Борисовым, Салбиев — с Ольгой, Юржа — с Аней. Сигнал о появлении австрийца будет общий для всех, поэтому, кроме наблюдения за улицей, придется смотреть и друг за другом. Сегодняшний день посвятим тщательному изучению внешнего вида австрийца по его фотокарточке. Завтра, выехав в лес, из машин, расставленных приближенно к местным условиям, отработаем сигнализацию и действия групп в различных непредвиденных обстоятельствах. Послезавтра — разбор ошибок и выяснение всех возникших вопросов. В воскресенье — отдых, а с понедельника — на боевую вахту.

Так приступили мы к подготовке заключительной операции.

Наконец, позади три дня тренировки. Все, кажется, выверено, дорегулировано, уяснено. Теперь можно расставить всех действующих лиц, как на сцене, и разыгрывать первый акт, делать первый шаг навстречу врагу…

Как мы и ожидали, в утренние часы кафе было полупустым. Поэтому не требовалось прибегать к какой-либо хитрости для того, чтобы занять нужный нам столик. Все шло, как было намечено, — оставалось ждать появления Брунера.

К полному удовольствию владельца кафе, мы заказали холодные и горячие закуски, и пока их готовили на кухне, а в Вене с этим особенно не спешат, мы болтали о том и сем, потягивая содовую воду и листая иллюстрированные журналы.

Но вот все съедено, выпит традиционный черный кофе.

Что же заказать еще, чтоб не уронить репутации?

— Сигареты, — подсказал Борисов.

Так и сделали. Расплатившись за угощение, начали неторопливо покуривать.

Но то, что произошло в следующий миг, было настолько ошеломляющим, что чуть было не сбило нас с толку.

Высокая, тощая фигура, которую мы не успели даже как следует рассмотреть, выскочила из подъезда. Словно ошпаренный кипятком, человек переметнулся на противоположную сторону улицы. Как потом рассказывал Юржа, заметивший этого человека возле кинотеатра, он остановился у витрины магазина, напротив подъезда, и, делая вид, что осматривает витрину, стал внимательно изучать прохожих на обеих, сторонах улицы.

Подав сигнал о выходе объекта и распрощавшись с хозяином, мы с Борисовым покинули кафе и свернули в ту сторону, куда устремился выскочивший из подъезда австриец. Но вот мы переглянулись, как по команде. Медленно, очень медленно, слегка пошатываясь, прямо на нас шел Брунер. В целях проверки улицы он возвратился обратно к дому. Я щелкнул затвором фотоаппарата, замаскированного под плащом, а через несколько секунд мы поравнялись.

Как стало известно со слов Салбиева, миновав нас, Брунер вновь, но уже быстро, пошел по тротуару, остановился у витрины и внимательно осмотрел улицу. Постояв рядом с кафе, он пошел в том же направлении, откуда вернулся. Перешел мост через канал и остановился у трамвайной остановки, подозрительно осматривая всех, ожидавших трамвай. Первым вскочил в подошедший вагон и через переднюю площадку вышел из него. А когда пришел следующий трамвай, вскочил в него уже на ходу. Чувствовалось, что у него была одна забота. Уйти от наблюдения.

— Чертова работа, — выругался Салбиев, как только мы собрались в моем кабинете и подытожили свои наблюдения. — Впервые в жизни съел два пирожных. Были бы шашлыки — совсем другое дело.

— А я съела четыре пирожных, — с удовольствием возразила Ольга, какие они вкусные…

— Зато мы чисто по-европейски уплетали жирные супы без единой крошки хлеба. И даже выкурили по четыре сигареты, — вставил Борисов.

Только Юржа с Аней молчали, явно чувствуя свое превосходство: ни супов, ни пирожных и уж, конечно, сигарет им никто не навязывал — они стояли у кинотеатра. Лишь несколько фиалок в петличке Аниного плаща подчеркивало внимание молодого кавалера к барышне.

— Давайте теперь проследим, — сказал я, — за временем его возвращения. Для этого к концу дня снова займем свои наблюдательные пункты. Но теперь Юржа с Аней пойдут в кондитерскую, Ибрагим с Ольгой в кафе, а мы с Борисовым к кинотеатру.

— А он опять будет метаться, как пуганый заяц? — поинтересовался Ибрагим.

— Увидим, — ответил я. — Только надо будет смотреть в оба, особенно за трамвайной остановкой и за мостом. Наблюдать вечером труднее, чем утром.

Брунер появился с наступлением темноты. Он уже не проявлял прежней прыти, видимо, ездил в провинцию и сильно устал.