Нисхождение - [78]

Ингхэм услышал звук открываемой входной двери — скрип дерева о косяк. «Фатьма, — подумал он. — Черт бы ее побрал».

Стук в дверь.

— Говард? Есть кто-нибудь дома? — Это был НОЖ.

— Минутку. — Ингхэм натянул на себя пижамную куртку. Ему не хотелось представать перед НОЖем в таком виде. Он начал было надевать тапочки, но потом бросил и открыл дверь.

— Ага! Долго спим! Извините, если побеспокоил вас.

— Нет. Просто я решил немного доспать. Ночь выдалась беспокойной.

На Адамсе были чистые шорты-бермуды, рубашка в полоску и одна из его парусиновых кепок.

— Что так?

— Видимо, из-за жары. Становится все хуже и хуже.

— Ох уж этот август! У вас найдется для меня несколько минут? Мне кажется, это очень серьезно, — поспешно добавил Адамс.

— Конечно, присаживайтесь. Чего хотите — пива или покрепче?

НОЖ выбрал пиво. Ингхэм извлек две банки из ведра с водой на полу. Пошла пена. Пиво оказалось недостаточно холодным, но Ингхэм не стал извиняться.

— Я завтракал с вашей девушкой, — хохотнул НОЖ. — Я встретил ее на пляже и пригласил на яичницу.

— Вот как. — Значит, НОЖ не заметил его машину, решил Ингхэм. Он присел на кровать.

НОЖ занял стул возле стола:

— Очень разумная девушка, просто исключительно. Она сообщила мне, что ходит в церковь.

— Да, кажется, я тоже говорил вам об этом не так давно.

— В протестантскую. В церковь Святой Анны. Она также рассказала мне о своем брате.

«К чему он клонит?»

— Она немного беспокоится из-за вас. Говорит, что устала просить вас перебраться из этого дома в бунгало. Там вам было бы намного удобней.

— Я и здесь не ощущаю неудобств. Но могу понять, если женщину это не устраивает.

— Она рассказывала, что в Манхэттене у вас отличная квартира.

Ингхэму не понравилось это замечание — что он лезет в его частную жизнь? Что бы запел НОЖ, если бы узнал, что Джон Кастлвуд покончил с собой у него в квартире и по какой причине он так поступил?

— Ина говорила, что уедет примерно через неделю. А вы, Говард? Вы остаетесь?

— Точно не знаю. Если моя книга будет закончена — в черновом варианте, — то я, скорее всего, вернусь в Нью-Йорк.

— А я надеялся, что вы уедете вместе. — Адамс улыбнулся и положил руки на свои голые колени. — На вашем месте я не отпускал бы от себя такую девушку.

Ингхэм отхлебнул пива.

— А она хочет, чтобы я не отпускал ее от себя?

— Думаю, да. — НОЖ лукаво подмигнул ему. — Зачем тогда ей было приезжать в Тунис, если бы она не любила вас? Но я надеюсь, что вы будете честны с ней до конца, Говард. Честны во всем.

«Кстати, о честности, — вдруг подумал Ингхэм. — Вряд ли Ина поведала ему о своих чувствах к Кастлвуду. Могла бы быть и пооткровеннее».

— Возможно, между такими взрослыми людьми, как мы, всегда есть какие-то секреты. И я не уверен, что мне хотелось бы знать все о ее прошлом. Почему бы кое-чему не остаться сугубо личным?

— Возможно. Однако по отношению к тому, кого мы любим и кто любит нас, наше сердце должно быть открыто.

Как всегда, слушая НОЖа, Ингхэм представлял себе все в буквальном смысле: разрезанное сердце с клапанами и с сосудами, словно в мясной лавке.

— Не уверен, что согласен с вами. Я считаю, что настоящее значительно важнее прошлого. Особенно если другой человек не присутствовал в этом прошлом.

— Ну, прошлое-то совсем недавнее. Я имею в виду только честность отношений.

Ингхэм начал потихоньку закипать. Он допил последнее пиво и со стуком поставил банку на служивший ему ночным столиком ящик. Отерев рот тыльной стороной ладони, он произнес:

— Надеюсь, с Иной я достаточно честен, чтобы оставить ее довольной.

— Ну что ж, посмотрим, — расплылся в своей пухлой, счастливой улыбке Адамс. — Если она соберется уехать раньше вас или вы соберетесь ехать вместе, то мы устроим вам настоящие проводы. Мне будет не хватать вас обоих. Может, сходим на ленч к Мелику, Говард?

— Спасибо, Фрэнсис. Но мне больше всего на свете необходимо поспать.

Когда НОЖ ушел, Ингхэм выпил большой стакан воды и снова попытался заснуть. Внутри у него все словно кипело. И тут не помогло бы никакое снотворное, даже если бы оно у него имелось. У него создалось ощущение, что внутри скопился гнев, который он пытался не выпускать наружу. Ингхэм услышал мягкое шарканье ног Иенсена за дверью и обрадовался, когда тот постучал.

— Никак наш общий приятель НОЖ побывал здесь? — усмехнулся он.

— Угу. Выпей, если хочешь.

— Как ты догадался? — Иенсен прошел на кухню. — Тебе тоже?

— Не возражаю.

Иенсен присел, и они выпили.

— НОЖ пристал ко мне, чтобы я признался, но он не в курсе, что я уже сделал это, — сообщил Ингхэм. — Можешь представить себе признание в том, чего ты, возможно, не совершал?

— Убирался бы он к себе в Новую Англию, или откуда он там.

— И разумеется, он уговаривал меня, чтобы я не отпускал от себя Ину. — Ингхэм плюхнулся на постель. — Можно подумать, что его советы могут подействовать на меня в таком деле!

— Забавный тип! — Иенсен вдруг весело рассмеялся.

Ингхэм тоже заулыбался:

— Съезжу в «Ла Рен» около семи. Посмотрю, как там Ина.

— Сроду не встречал таких навязчивых людей. К Ине это, может, и не относится, но я вижу, как тебе важно, что она о тебе думает. Хочешь знать, что бы я сделал с тем негодяем, который украл Хассо? Не могу выразить это словами, но я бы делал это медленно, с наслаждением, и мне плевать, что потом подумали бы обо мне другие.