Нищий Король - [183]

Наличие поблизости элитного жилья, безусловно, насторожило Короля, ему не хотелось повторно попасть в ловушку, когда всё воинство перепьётся и его можно будет взять голыми руками, потому зайцы получили от него приказ, постоянно передвигатся вдоль движения воинской колонны, и контролировать, что бы никто не покидал строй. По счастью особняки находились на приличном расстоянии от основной дороги, да ещё, в основном, на склонах гор, так что путь до них был неблизкий, и свернуть незаметно было весьма затруднительно. Конечно, совершенно, избавиться от непредвиденных потерь не удалось. Парочка шале, расположенных в небезопасной близости от шоссе, была взята мгновенным натиском. Прикладами винтовок быстро снесли двери в погреб, и, пока, Зайчиха обнаружила отбившуюся группу, пять человек, уже, успело упиться до смерти. Зайчиха думала предать провинившихся полевому суду, за мародёрство, но стало не ясно, кого же именно за это судить? То ли гвардейцев, насильственно изъявших пару бочонков коньяка или владельцев особняка, занимавшихся поставками продуктов питания в школьные и дошкольные учреждения и заработавших таким образом на персональный рай. В итоге дело дошло до королевского суда, на котором председательствовал сам Многоземельный государь, в мудрости своей, порешивший дело за пять минут — гвардейцам он влепил по пощёчине и вернул в строй, а с владельцев особняка взыскал мешок денег, естественно в западной валюте.

Весть о взятии винного погреба разнеслась повсюду.

Все владельцы недвижимости пришли в крайне взволнованное состояние и бравым сотрудникам милиции, которые были массово привлеченны на охрану элитной собственности, получили новый приказ, перекрыть движение королевским полчищам, дабы уберечь особняки от возможного разорения. В результате проведённых милицией оборонных мероприятий, на дороге появилось с десяток блокпостов, целью которых было остановить Короля и его гвардию. И им, таки, действительно удалось на какое — то время остановить движение войск. Конечно, обошлось без боёв, ведь, стоило блокпосту замаячить перед, шедшим во главе армии, королевским лимузином, Заяц, хряпал для смелости стопку водки, не закусывая, и палил в воздух из дробовика — милиционеры тут же прыгали в служебный транспорт и применяли свой излюбленный манёвр — отступление, оставив после себя на дороге груду мусора, который приходилось разбирать королевским гвардейцам. Иногда милиционеры умудрялись убегать так быстро, что забывали на блокпосту своих товарищей, и те, до того как авангард королевской армии успевал приблизиться к баррикадам, успевали разобрать его, и выстроившись на обочине, при проезде королевского лимузина, брали под козырёк, улыбались во весь рот и низко кланялись, и так пока мимо них не проезжала вся армия, при этом военнослужащие грязно ругали стражей порядка, склоняя их на все лады, но те, как настоящие профессионалы своего дела, проявляли железную выдержку — улыбались и кланялись.

На исходе третьего дня пути по горному краю непобедимая королевская гвардия стала лагерем для ночёвки на опушке леса, под защитой пышных елей, верхушками, казалось, упиравщимися в самое звёздное небо. Задымили походные кухни, в котлах закипело вариво для армейского ужина. Вокруг кухонь, в ожидании расселись гвардейцы, полились песни, матерные.

Зайчиха выбрала с полсотни бойцов и, уплетая из жестяной банки страусиную тушёнку, измывалась над ними посредством строевой подготовки.

Заяц, уже, успел напиться, избить попавшегося под горячую лапу солдата, после чего, совершенно заслуженно дрых на заднем сидении лимузина.

Его Величество распологался в разбитом, персонально для него шатре. Он сидел за переносным столиком на котором были разложенны карты с начерченными планами наступления, а поверх них расставлены блюда с яствами и две бутылки испанского вина. Король аппетитно чавкал и причмокивал, выбирая ложкой сок из омара, пил большими глотками вино, а, вконце, вытер секретными картами залитую жиром бороду и улёгся спать в походную, двуспальную кровать, и крепко спал до самого рассвета, разбросав руки и ноги по сторонам, с одеялом, натянутым по самую макушку.

ГЛАВА 20

Король сладко похрапывал, когда почувствовал, как его толкает мягкая маленькая лапка и противный голос Зайчихи призывал:

— Вставай, твоё Превеликое! Вставай!

— Пшла вон! — Король вяло отмахнулся и повернулся к Зайчихе спиной.

Та, откинув полог одеяла, принялась ласкотать королевские пятки, но он, вместо того, что бы подскочить, наоборот, блаженно засопел, моментально впав в глубокий сон. Тогда Зайчиха огляделась, заметила возле столика ведёрко с растаявшим льдом, то бишь, довольно холодной водой, в котором Королю вчера подавали шампанское. Зайчиха взяла одной лапкой ведёрко, а второй приподняла край одеяла и выплеснула содержимое ведёрка под одеяло.

И Король проснулся!

Ещё и как проснулся! Столько матюков не содержал в себе не один словарь обсценной лексики. Птички сидевшие на верхушках елей, окружавших шатёр, в испуге взмыли ввысь и полетели в тёплые края, хотя и были не перелётными.

Король стоял, бешенно выпучив глазища, весь голый и мокрый.