Нищий Король - [170]

— Может они прикидываются? — предположил Его Величество.

Он подобрал палку, являвшуюся основным типом оружия в его армии, и ткнул одного из повешенных в толстенное брюхо. Этот тычок послужил последней каплей для перегруженной верёвки и она, с треском, оборвалась.

Повешенный упал под ноги Королю, его округлое, откормленное лицо повернулось к Королю, дразня его высунутым языком, пиджак костюма Бугатти, распахнулся, выставив высоченное, как Эверест, пузо.

Королю стало не по себе, уж не открыл ли он ящик Пандоры? Что же это начнётся, если, хлопы поднимут руку на синьоров? До добра такое, точно, не доведёт.

Августейший склонился над бездыханным телом. Вот он лежит перед ним, ещё вчера, столь всемогущий, он смело брал и, сколько положено, на верх передавал, у него было всё, как бог — олимпиец, неуязвимый и всемогущий, на шумных пирах, среди прекрасных дев, он кубки осущал…

Как некогда, предерзкий Диомед, посмел Венеру медью острой уязвить — в войне троянской не щадили, даже, богов, детей Зевеса, вот до чего может довести азарт кровопролитной битвы!

Так ужаснулся и Король Многоземельный, завидев первые плоды войны, которую он же и начал — пали первые боги, да, ещё, и от рук жалких смертных! Как бы такие деяния не потрясли устои вселенной!

Но, так же, Его Величество, знал, что никакого пути назад не будет, он или король или, пусть, всё горит синим пламенем. Он будет отстаивать своё законное право на престол, даже, если придётся проливать драгоценную благородную кровь высших созданий!

Король, на всякий случай похлопал по карманам повешенного, но они оказались, естественно, пусты.

За этим — то делом застала его Зайчиха.

Она была сильно не в настроении. Пытуемый у неё скончался, так и не выдав код от сейфа, да и, вообще, порывшись в документах она поняла, что это был, вообще, не владелец особняка, а сторож. Хотя, он ей говорил об этом с самого начала, мол хозяева, завидев, что в посёлок вторглись толпы черни, быстро погрузились в хаммер и уехали, а ему приказали защищать ихнее имущество, пусть и ценой собственной жизни.

Король высказал Зайчихе притензию, за то что она, как член генерального командования допустила до того, что армия пришла в небоеспособное состояние. Зайчиха же, осведомившись, в чём именно проблема, успокоила монарха, сказав, что это всего — лишь, самое обычное похмелье, у её брата, полжизни такое бывало, и что, просто — напросто, нужно поставить в армию алкоголь, на опохмел живой силы.

Король с Зайчихой пощли к нетронутым при штурме особнякам и в первом же обнаружили просторный подвал с десятью залами, заполненный коллекцией иностранных вин и дубовыми бочками с коньяком, но, встал вопрос, как доставить алкоголь на поверхность, к страждущему воинству. Вопрос оказался нерешаем. Как Король, так и Зайчиха, полагали ниже своего достоинства подносить что — либо рядовому составу.

Оставалось, только, ждать, когда первые солдаты придут в сознание, что они могли доставить «лекарства» павшим товарищам. Ждать пришлось довольно долго, даже когда солнце стало клониться к закату, ещё, не один боец не мог подняться на ноги, не то, что ходить, и это, несмотря, на то что Зайчиха, добросвовестно исполняла свой долг и хлестала валявшихся солдат шпицрутеном, пока, он не обломился.

Момент в военной кампании сложился критический, враг мог бы голыми руками обезвредить всю армию вторжения, но, к счастью, в Многоземелье правили не обычные смертные, а божества, потому никаких контрдействий против королевского войска не предпринималось, не до того было, ежесекундно делались большие деньги…

Ко второй ночи в таможенном посёлке солдаты начали, постепенно, приходить в сознание, и когда таких набралось с десяток, Зайчиха приказала им прикатить бочки с коньяком, и сама стала отпускать каждому нуждающемуся спиртное, но не больше ста грамм на оздоровление, что бы опохмел не перерос в новую пьянку.

Едва в воздухе разлился свежий аромат конька, тут же объявился и генерал — Заяц, растолкав стоявшую в очереди солдатню, он первый стал перед бочонком, вырвал из дрожащих рук солдата стакан, в который, уж, были накапаны заветные граммы, залпом осушил и подставил пустой стакан под краник бочонка, требовательно глядя на сестру. Как обладатель высокого звания он получил дополнительные офицерские сто грамм, но больше, как он не скандалил, Зайчиха ему не налила.

Всевоинский опохмел проходил крайне медленно, к утру Зайчиха от усталости выглядела не лучше забулдыжной солдатни, но доверить разлив солдатам она, по ясным причинам, не могла.

Король, сладко выспавшийся и плотно позавтракавший, наотрез отказался подменять косую.

В общем армия простояла в посёлке почти неделю.

Пару раз, вдалеке, появлялись милицейские разъезды с мигалками, отреагировавшие на жалобы бежавших жителей посёлка, но, оценив издалека, количество бузатёров на арест которых они приехали, милиционеры, как всегда, принимали рациональное решение и, развернувшись, уезжали.

Потери от грандиозной попойки армия понесла не хуже, чем от поражения в битве.

Захлебнувшихся в подвалах и скончавшихся от перепою было предостаточно. К ним прибавились, ещё, и погибшие от переедания, что, тоже, не удивительно, таких продуктов да ещё в таком количестве, солдаты не то что не видели, они и представить себе не могли, что такое, воообще, бывает, да и не подходят изысканные яства для грубым холопьих организмов — констатировала Зайчиха.