Ниоткуда с любовью - [25]

Ее глазам открылась большая прихожая, освещаемая светом двух вкрученных в стену светильников в форме фонарей. Слева у стены стояла массивная подставка под зонтики, справа располагалось большое, в полный рост зеркало, испугавшее Полину, увидевшую в нем свое отражение.

Прихожую от остального магазина отделяла плотная штора, которая сейчас была приоткрыта и позволяла увидеть часть комнаты, а заодно и вызывала желание зайти внутрь. Полина, помедлив, шагнула за эту штору и оказалась в теплом зале, в котором, казалось, не хватало только камина — так он был похож на библиотеку старого замка. Стены слева и справа занимали книжные стеллажи. Корешки книг казались старыми, редкими и донельзя притягательными — они так и манили Полину подойти поближе и прикоснуться к ним, ощутить живую шершавость страниц. Помимо книг в этом месте было на что посмотреть. Картины и наброски — на стенах, в углах — массивные кувшины с перекрученными ручками и росписью по горловине, а также массивные сундуки с тяжелыми неподъемными крышками и висячими замками, не оставляющие сомнения в их древности. Все, абсолютно все в этой комнате принадлежало разным эпохам, отнюдь не современным; охватывая разные периоды, страны и традиции, эти вещи непонятным сочетались друг с другом. Изящные кресла, в которых наверняка можно было провалиться, резные, ручной работы ширмы, одна софа, трюмо с зеркалом, у дальней стены, ближе к кассе, стойка со старинными открытками. У окна самый большой стол — на нем посуда, один самовар, фарфоровый сервиз тонкой работы, а еще — сердце Полины вдруг бешено забилось — шкатулки. Маленькие и большие, из самых разных материалов, с секретами и без, музыкальные и обычные. Она шагнула ближе, чтобы рассмотреть, и тут позади нее раздался хрипловатый теплый голос:

- Добрый вечер, барышня.

Полина резко дернулась, едва не свалив стоявший на столике патефон, и обернулась. У самого окна с задернутыми шторами стоял сухонький старичок неопределенного на вид возраста. Сгорбленный, седой, с белой дедморозовской бородой, правда, не такой длинной, как у волшебника. Из-под кустистых бровей выглядывали добрые внимательные глаза. Встретившись со взглядом этих глаз, Полина поняла, что ее тоже тщательно изучают, и на мгновение смутилась. Но тут же выпрямилась, откуда-то сразу понимая, что гостей у старичка обычно не очень много, и каждый новый человек не может не вызвать любопытства.

Поняв, что пауза несколько затянулась, Полина откашлялась и проговорила:

- Здравствуйте… Здравствуйте. Простите, я не ожидала увидеть вас. Я слегка…

- Растерялась. Да, я понимаю, деточка. Эта редкостная, удивительная, непроницаемая тишина умеет пускать пыль в глаза каждому человеку, зашедшему в мой магазинчик! О, поверьте мне, — он весело рассмеялся, заметив ее изумление, и смех его был похож на чириканье воробья. — Я знаю об этой тишине все, я владею этим магазинчиком уже 49 лет… Да.

Внезапно остановившись и, будто на мгновение заглянув вглубь себя, старичок махнул своей сухонькой рукой, видимо, приглашая девушку следовать за собой, и повел к двум креслам, обитым нежнейшим розовым материалом.

- Садитесь, барышня.

- О, — Полина оглянулась, поняв, что он призывает ее сесть в эти кресла. — Но это же… это же очень… это же товар магазина, как я… — Полина подняла глаза. Старичок смотрел веселым и одобряющим взглядом.

- Ну и что же? Эта вещь сделана для того, чтобы в ней сидеть, а не чтобы глазеть на нее! Все-таки мы не в музее!

Слово «глазеть», произнесенное старичком, показалось инородным. Это слово не принадлежало его времени, как и сам он казался человеком совершенно другой эпохи. Полине нравился этот старичок. И она села в кресло, ощутив под рукой мягкий ворс обивки.

Убедившись, что Полина все-таки села, старичок проворно нырнул за стойку и вытащил оттуда серебряный чайничек на подносе, с рядом уставленных вокруг изящных чашечек.

— Сейчас мы с вами будем пить чай. Или кофе?

— Чай. То есть… если можно.

- О чем речь, деточка. Почему-то я сразу понял, что кофе вы пить не будете.

— Извините, но вы… вы не с кем меня не путаете?

- Не думаю, что вас можно с кем-то перепутать. — Колдуя над чайничком, заметил старичок. — В последнее время гости не заходят таким обширным потоком, как раньше. У туристов, видимо, слишком устают ноги, и они просто не добираются сюда. А вот наши жители… — он вздохнул, словно и так все было ясно. И Полина тоже поняла.

- Жители Затерянной Бухты не похожи на ценителей редкости.

Старичок поднял голову. Проницательно взглянул на нее.

- Но вы не из Затерянной Бухты. Точнее, если вернее, не из Портового Городка.

— Слава Богу.

- Хм… как знать. Хотя вы, наверное, понимаете в этом больше меня, раз не живете здесь, но все-таки имеете какое-то отношение к этому… месту.

Полина едва не расплескала на себя душистый чай.

- Откуда вы знаете?

Старичок пожал плечами, потом взглянул на ее лицо и неожиданно рассмеялся. Кажется, он видел ее насквозь.

- Я не провидец, милая моя.

- Но… как?

- Просто. Очень просто. Как я уже сказал, вы не похоже на жительницу этого района. Жители не ходят по таким магазинам еще и потому, что не придают этому такого значения. Они знают эти магазины наизусть, но не заходят, потому что не любят туристов, чужих, и жителей остальной части города. В принципе, это попадает под категорию «чужие», ну да не суть, — на мгновение задумался старичок. — А вы вошли, и по вам было видно, что вы в первый раз увидели мою лавчонку. Но помимо этого вы слишком много знаете об этом районе, по крайней мере, то, что здесь не убивают, стоит лишь войти на его территорию. К сожалению, подобному предрассудку подвержена по большей части молодежь, которой в детстве забили этими страшилками голову. Из всего этого я делаю вывод, что…