Нина «Золотоножка» - [20]

Основным путем передачи инфекции является инъекционный при употреблении наркотиков, на его долю приходится до 80 % зараженных, на втором месте — половой путь (его доля постоянно увеличивается).

В области растет наркотизация населения. В 2000 году количество официально зарегистрированных потребителей наркотиков увеличилось по сравнению с 1999 годом на 22 % и составило 873 человека (неучтенных или “уличных” наркозависимых на порядок выше). Об угрозе генофонду свидетельствует факт увеличения ВИЧ-позитивных беременных и рождения от них зараженных детей. Таких детей в области родилось тридцать, в том числе пять за три месяца 2001 года.

Основным путем выявления инфицированных является лабораторное обследование различных контингентов населения на ВИЧ (доноров крови, беременных, контингентов риска). Ежегодно в области обследуется 60–70 тысяч человек, а это лишь половина от необходимого количества. На остальные обследования не хватает финансовых средств.

Количество ВИЧ-инфицированных непрерывно растет. Приведу конкретные цифры. Наибольшее количество ВИЧ-инфицированных к 2011 году в Гайсинском (37 человек), Томашпольском (18 человек), Тульчинском (20 человек) районах; в городе Виннице (61 человек), в Ладыжине (21 человек). За три месяца этого года выявлено 26 новых ВИЧ-инфицированных, в то время, когда за аналогичный период прошлого года их было 18. Увеличение заболеваемости возросло на 44 %.

Итак, подумайте, что с нами будет, если не мобилизовать все силы на борьбу со СПИДом, — завершил лекцию Игорь Матковский[7].

ЕСТЬ ОДИН МУЖИЧЕК

И все же бывший прокурор Артур Джавахишвили, несмотря на пенсионный возраст, боялся! “Метод”, по которому он при коммунистах “выписывал командировки”, был ускоренным, и оттуда, как правило, не возвращались.

Сквозь глазок в бронированной двери Артур увидел искаженное оптикой лицо, которое пересекала черная повязка.

“Сначала черная повязка, затем черная метка”, — пришла в голову идиотская мысль.

— Вам ш-шего надо?.. — прошамкал Джавахишвили, совершенно не будучи уверенным, что его услышат.

Но в отличие от зрения, слух у гостя был отличный.

— Открывай, пахан, к тебе пожаловали старые знакомые.

Лицо второго было ему хорошо знакомо. Бывший прокурор несколько успокоился.

Тяжелая дверь открылась.

— Целоваться не будем, — отстранил его Харасанов. — Приготовь ванную и перекусить. Мы к тебе буквально на два часа.

Артур засуетился. Через двадцать минут все было готово.

Они приняли ванную, уселись за стол.

— Хвалю, грузин. Ты остался хлебосолом, значит национальные черты своего народа — гостеприимство, искренность и желание помочь ближнему остались при тебе.

Василий едва не рассмеялся. Тирада была наивной, высокопарной, но преследовала определенную цель.

— Ч-что вы хотели? — запинаясь выдавил прокурор.

— Ну, во-первых, хотели дать пятьсот долларов твоим внукам на сладости, во-вторых получить от тебя полезную для нас информацию.

— Но, Костя, ты же знаешь…

— Знаю, наш Артур Джавахишвили нынче не у дел. Но и то, что мы хотим узнать — “преданье старины глубокой”. Расскажи, что ты знаешь о таинственных, глубоко засекреченных московских аукционах, где уходили с молотка произведения искусства?

— Но их давно не существует…

— Вот именно!.. Тем не менее, эта информация нам очень нужна.

Бывший прокурор задумался. Пальцы руки как-то странно стали теребить нос, массировать по всей длине. Создавалось впечатление, что хозяин желает нос удлинить совершенно неизвестным профессору Елизарову методом.

Харасанов скрипнул зубами. Шизофренические жесты бывшего прокурора его раздражали.

— Кончай, Артур, дуру гнать!.. Сирано из тебя все равно не получится, поверь мне. Дорогой, что касается благородства, — ты никогда им не отличался, его у тебя не больше, чем у сталинского исполнителя.

Джавахишвили встрепенулся.

— С кем ты меня сравниваешь, я людей не убивал.

— Убивали другие с твоей легкой руки. Короче, выкладывай хоть что-то, — сказал Харасанов ледяным голосом.

Взгляд Артура Джавахишвили встретился со взглядом единственного глаза Василия Коваленко, и его охватил панический страх. Казалось, в расширенной зенице тлеет огонь, который вот-вот его испепелит.

— Лет восемь тому назад, до пенсии, я был обвинителем на процессе некоего скупщика краденых произведений искусств Бориса Семенова. Этот человек перекупал ворованные картины и удачно сплавлял за границу. Так вот, этот самый Борис, по кличке Баха, купил картину Айвазовского, представленную на московский аукцион, но украденную при загадочных обстоятельствах.

Баха сел решетку, но картину не отдал. Затем он вышел по амнистии, но через год опять попался. На этот раз он переправлял в США картину мариниста, купленную у какого-то казахстанского делка, имевшего отношение к засекреченным московским аукционам. В общем, разыщите Баху, он вас выведет на интересующий предмет.

— Вот, ты, дорогой, нам и поможешь его разыскать. Думаю, нет, уверен, у тебя есть доступ к ментовским компьютерам, — с каким-то наслаждением выговорил слово “ментовским” Харасанов.

Василий улыбнулся и сказал:

— Менты они такие!.. У них досье на всех имеется.