Нина «Золотоножка» - [13]

Франц вспылил:

— Заткнись, халдей!.. Нас ожидает проживающий в этой гостинице Кинг Хасквел. Если не желаешь вылететь в трубу, закрой пасть и пропусти к администратору.

Спесь, присущая этой породе двуногих, именуемых себя людьми, развеялась, как дым. В глазах появился страх, тело обмякло. Теперь швейцар больше напоминал попугая, попавшего под дождь.

Администратор лишних вопросов не задавал. Все разрешилось в считанные секунды.

— Господин Кинг Хасквел сейчас будет здесь.

По мраморной лестнице екатерининских времен спускалось двое. Седовласый крупный мужчина, одетый в великолепный черный костюм и ослепительной белизны рубашку, поражал легкостью походки. Рядом шел высокий блондин, затянутый в кожаные джинсы и серебристую, непонятного материала, куртку. Черные “казаки” громко выстукивали о мрамор лестницы.

— Посмотри, Наташа, на Василия, — Франц сжал локоть девушки. — Вон они последствия перестрелки в больнице.

Правый глаз Василия скрывала черная повязка, придавая ему сходство с джентльменом удачи из канувшего в прошлое буйного братства корсаров.

Они обнялись. У Франца перехватило дыхание. Наташа откровенно плакала.

Полусогнутый швейцар схватил вещи гостей и потащил в лифт.

Они поднялись на третий этаж, прошли в номер. Через десять минут стол ломился от обилия напитков и закусок.

Франц пошутил:

— На этот раз, друзья, у нас меню разнообразнее. Я вижу на столе хлеб разных сортов. Помните Темиртау и московскую квартиру в “Дубках”?

Харасанов и Наташа рассмеялись.

— Изменений произошло действительно много, — сказал Харасанов. Но то, что произошло с нами в “Матросской тишине”, я не могу отнести только к совпадению, глупой случайности. Нет, наше спасение не было случайным. В Нью-Йорке, где мы сейчас проживаем с Василием, я построил храм в благодарность Всевышнему, который смиловался над нами, перенес в другой мир — свободный для нас от моральных и физических мучений. Не знаю, что принесла в эту страну перестройка, но, из наблюдений последних дней, кардинальных перемен я не вижу. Тот же пресмыкающийся плебс с одной стороны и вседозволенность для людей мало-мальски обладающих властью.

Василию почему-то вспомнился гостиничный швейцар. Он рассмеялся.

— Но ведь в славянском мире так было всегда. Умопомрачительное чинопоклонство, массовый мазохизм, доведенное до абсурда идеалистическое понятие непротивления зла насилию.

Василий с какой-то едва уловимой насмешливостью посмотрел на Франца.

— Мазохизм способствует укреплению семейных уз, а политика непротивления зла насилию продлевает драгоценную жизнь. Почему вы с Наташей не покинули пределы этой страны?

Франц в упор посмотрел на Василия.

— А ты, дорогой, стал злым. Сытый желудок укоротил твою память. Во-первых, у меня на Украине старая больная мать. Во-вторых, как говорил Костя, Всевышний в лице представителя ООН и американского посла не предоставил мне возможность получить политическое убежище.

Константин раздраженно поморщился:

— Василий, прекрати. У тебя действительно короткая память. То, что ты лишился глаза еще не дает тебе права срывать обиду на друзьях.

Василий поднялся с кресла и вышел в соседнюю комнату.

— Вы его простите, друзья, — сказал Харасанов. — Потеря одного глаза повлекла за собой скверные последствия. У Василия постепенно падает зрение.

Они подавленно молчали. Такое понятие, как потеря зрения у каждого всегда сопряжено с ужасом и безысходностью.

Они много пили. Харасанов то и дело поглядывал на Франца знакомым взглядом. Назревал серьезный разговор.

— Тебя, Франц, безусловно интересует причина по которой мы с Василием приехали в Россию. Этих причин целых три. Две относятся к сугубо моральной категории. Третья — материального характера, чисто бизнесовая. Вы готовы меня выслушать? — после некоторой паузы спросил Франца и Наташу.

Они молчали.

— Как говорят до сих пор на территории бывшего Союза “молчание — знак согласия”. Во-первых, я должен любой ценой отыскать могилу Татьяны и похоронить ее по-человечески. Где ее могила? Под каким номером?.. Соответствует ли этот номер действительности? — с тоской произнес Харасанов. — Думаю, вытащить правдивую информацию из московских ищеек будет нелегко. Вторая причина — вы с Наташей. Да, да, Франц! Не смотри на меня удивленными глазами. В Нью-Йорке я купил для тебя студию, подготовил приличное жилье. Так что пора, Франц, воплотить твою мечту в действительность. Что касается третьей причины, уверен, Франек, она тебя удивит, шокирует, произведет эффект разорвавшейся бомбы.

— Мы заинтригованы. Говори, не тяни!

— В США я занимаюсь бизнесом, можно сказать, большим бизнесом. Недавно у мена появился коллега, который скупает и коллекционирует произведения искусства. Как-то он мне поведал, что начиная с 20-х годов коммунистические лидеры в Москве проводили закрытые аукционы произведений искусства. Для крупнейших миллиардеров и миллионеров выставлялись полотна знаменитых художников всех времен и народов. “Народное достояние”, как тогда выражались, уходило в тайные частные галереи Вашингтона и Дели, Лондона и Парижа. Так вот, Франек, теперь самое интересное, — продолжал Харасанов. — Он мне предоставил список не проданных по неизвестным причинам полотен. Я прочитал следующий текст: “Франц Бялковский. Украина, 1969 год. “Революция на Земле глазами марсиан”.