Нет!.. Нет!!!.. Не верю!.. НЕТ!!!..
— Не может быть! — прошептала я пересохшими губами.
— Все не так плохо, — попыталась утешить меня Фэнриль. — Вас ждет опасность, но добрые вести исправят дело.
— Вы ошибаетесь, — возразила я, сжимая проклятый венок. — Да, олеандр — это, с языка цветов, переводится как опасность. Но это не ирис, а значит, нет добрых вестей.
— Правда?.. А что же это тогда?
— Лазурика… — Так вот куда делись те цветы, что забрал Владыка. Он их либо бросил где-то во дворце, либо, что более вероятно, сунул какой-нибудь служанке, чтоб та выбросила. Но у какой женщины рука поднимется на такую красоту.
— А что она означает? — влезла Кариль, с любопытством поглядывая на цветы.
— Беду, — сквозь зубы выдохнула я. — Мне так уж точно!
— Тогда не бросайте далеко в реку, — зашептала она мне на ухо. — Положите около берега, и вы сможете сами изменить что-то в своем будущем.
Это же глупость, дикость, дурацкое суеверие… Тогда почему мои пальцы мелко подрагивают, а спину прошиб холодный пот, будто я и вправду вытащила приглашение подписанное Асмаилом с билетом в один конец.
Это просто самовнушение, я еще не до конца отошла от пережитого потрясения. Сейчас положу венок, он поплещется у берега, и я со спокойной душой отправлюсь спасть.
Река благосклонно приняла мой дар, баюкая его на волнах все ближе и ближе прибивая к берегу. Но тут венок закружило в каком-то водовороте и понесло прочь.
— Нет! Sakee! — выругалась я, чуть ли не со слезами наблюдая за ним. Но вместо того чтобы плыть по течению мой венок заложил крен, на миг исчезнув под водой, и пристал к противоположному берегу.
— Он остался или уплыл? — спросила я у Фэнриль.
— У берега он определенно не остался, но и по течению не уплыл… Даже не знаю что сказать, такое у нас впервые… — тут она резко замолчала, вытаращила глаза и ткнула пальцем мне за спину. Я резко развернулась.
На противоположной стороне реки стоял белоснежный единорог и внимательно следил за нашей компанией. Так как от нас не последовало ни звука он осмелел и вышел из зарослей, прошелся по воде, как бы нехотя наклоняясь несколько раз к воде, и вот жеребец наткнулся на мой венок. Понюхал, протяжно фыркнул… и принялся его жевать. Что аппетитного он мог найти в промокших цветах, я понятия не имею, но мой веночек полностью исчез в его пасти. Гулко икнув на прощание, единорог с чувством выполненного долга удалился обратно заросли.
— Ну, что об этом говорят ваши гаданья? — покосилась я на Фэнриль. — Или теперь нужно гадать по его навозу: поплывет — сбудется, останется на берегу — не сбудется.
Кариль опередила ее ответ:
— Что вы встретите опасность и беду, но единорог, в конце концов, их съест!
— Кого съест? — опешила я от такого толкования. — Опасность и беду?
— Ну да!
Я представила себе Изумителя, пожирающего Асмаила (вполне реально, если вспомнить клыки единорога). Тошнотворное зрелище будет. Если несчастное животное не отравится, так, в общем-то, я не против.
Вот только почему мне кажется, что я упустила какую-то деталь в этом нелепом толковании, маленькую, но очень важную. Интересно, какую?..
Единорог ехидно заржал на том берегу.
