Нимб - [26]

После уроков я укладывала в сумку тетради и заметила листок бумаги, засунутый под металлическую задвижку моего шкафчика. Он упал на пол, когда я открыла дверцу. Я подняла его. Записка была написана размашистым мальчишеским почерком.

На случай, если ты передумала, я буду в кинотеатре «Меркурий» в 9 часов вечера в субботу.

К.

Я несколько раз перечитала эти строки. Удивительно, но даже послание Ксавье оказывало на меня головокружительный эффект. Я держала бумажку бережно, словно древнюю реликвию. А Ксавье было нелегко заставить отказаться от своих намерений! Вот, значит, как бывает, когда тебя добиваются. Хотелось запрыгать от радости, но я сумела сохранить спокойствие. Встретившись с Габриелем и Айви, я улыбалась во весь рот — просто не могла «надеть» на лицо маску безмятежности.

— Ты выглядишь довольной собой, — вымолвила Айви.

— Успешно сдала тест по французскому, — соврала я.

— Ты ожидала другого результата?

— Нет, но все равно приятно.

Удивительно — как, оказывается, легко лгать! Похоже, я сильно продвинулась.

Габриель перестал беспокоиться. Я знала, что он испытывает чувство вины. Ему тяжело видеть, когда кто-то огорчается. И я не осуждала его за суровость. Брат отвечал за успех нашей миссии. Трудно даже вообразить, какого напряжения это требовало. Мы с Айви зависели от него, и властители Царства Божьего полагались на мудрость ангела. Конечно, он старался исключить из нашего маленького круга лишние человеческие контакты.

Моя бурная радость не угасала до вечера. Однако в субботу снова началась борьба с совестью: как поступить? Отчаянно хотелось увидеться с Ксавье, но я понимала, что буду безрассудной эгоисткой. Габриель и Айви — моя семья. Они доверяют мне. Немыслимо скомпрометировать их.

Утро субботы было наполнено домашними хлопотами и прогулкой с Призраком по побережью. Уже дома, взглянув на часы, я обнаружила, что пробило три. Мной овладело нетерпение. За обедом я ухитрилась скрывать свое волнение. Потом Айви пела, а Габриель аккомпанировал ей на акустической гитаре. Мелодичный голос Айви может заставить и закоренелого преступника разразиться слезами, а каждый звук, извлекаемый Габриелем из струн, казался живым.

Примерно в восемь тридцать я побрела к себе, вытащила вещи из шкафа и принялась укладывать их заново. Сколько бы я ни старалась отвлечься, мысли о Ксавье прорывались на авансцену сознания. Без пяти девять я была на взводе. Я отчетливо представляла себе роковой момент. Сейчас Ксавье все поймет. Вот он пожимает плечами, уходит прочь… и живет своей жизнью. Мне вдруг стало невыносимо, и я безотчетно схватила кошелек, открыла дверь балкона и, цепляясь за решетку, спустилась в сад. Меня переполняло желание хотя бы посмотреть на Ксавье издали.

Я неслась по темной улице, свернула налево и продолжила путь, ориентируясь на городские огни. Люди в машинах изумленно таращились на меня — бледную, будто привидение, девушку с развевающимися волосами. Мне почудилось, что из окна своей гостиной за мной наблюдает миссис Хендерсон, но я мгновенно забыла о ней.

Чтобы обнаружить кинотеатр «Меркурий», ушло минут десять. Я миновала кафе под названием «Толстый кот». Из музыкальных автоматов лилась оглушительная музыка, парни и девушки сидели на диванчиках, пили молочные коктейли и хрустели начос,[8] другие танцевали на клетчатом полу. Я проскочила «Террасу» — дорогущий ресторан, на первом этаже которого располагался старомодный отель. Лучшие столики выставили на балконе, и на них мерцали свечи. Я очутилась возле булочной и магазина, где познакомилась с Алисой и Призраком. Добравшись до «Меркурия», я по инерции промчалась мимо и, только уткнувшись в тупик, осознала, что надо повернуть обратно.

Кинотеатр построили в 1950-х, но недавно отремонтировали, сохранив, однако, его прежний облик. В нем все напоминало о прошлом. Полы покрыты черно-белым линолеумом, повсюду красуются оранжевые кресла на хромированных ножках, лампы напоминают «летающие тарелки».

Фойе пустовало, и никто не толпился у кофейного бара. Афиши на стенах рекламировали фильмы Хичкока. Сеанс, похоже, уже начался.

Кто-то позади меня подчеркнуто громко прочистил горло. Я вздрогнула и крутанулась на месте.

— Опаздывать, конечно, стильно, но не настолько же, чтобы пропустить кино.

Ксавье был передо мной — в темно-синих шортах и кремовой рубашке с короткими рукавами.

— Я не могу, — выдохнула я.

— Чтобы сообщить об этом, необязательно бежать сюда. Могла бы позвонить.

В его глазах искрился смех. Я промолчала. Сперва решила сказать, что потеряла номер, но раздумала.

— Ладно, — продолжал он, — как насчет кофе?

— А кино?

— В другой раз.

— Только недолго, — согласилась я. — Дома не знают, что я ушла.

— В двух кварталах отсюда есть симпатичное местечко.

Кафе называлось «Влюбленные». Пропустив меня вперед, Ксавье приложил ладонь к моей спине, между лопаток. Жар его прикосновения породил внутри ощущение странного тепла: его рука касалась того места, где тщательно сложены мои крылья! Я отодвинулась и нервно рассмеялась.

— Ты странная, — произнес он.

К счастью, он повел меня в отдельную кабинку. Я заметила здесь учеников «Брюс Гамильтон». Ксавье несколько раз приветственно кивнул направо и налево. Это что, все его друзья? Наше появление может породить массу слухов.