Никудышный - [95]

— Дядя Алексей твой родственник?

— Просто знакомый дедушкин и мамы.

— А мама к тебе приезжать будет?

Вопрос озадачил Аленку и она немедленно понеслась домой, чтобы задать его Алексею.

— А мама к нам приедет? — спросила она с порога.

— Не знаю. Надо у нее спросить?

— Я напишу ей.

— Потом, — сказал Алексей. — Позже. У нее работа, у тебя школа, нужно дожить до каникул.

— Когда они будут?

— В ноябре. Всего неделя, а зимние новогодние две недели.

— Я хотела посмотреть кремлевскую елку.

— Вот и посмотришь.

Они сели за стол и Аленка раскритиковала его пригоревшую кашу. Ели бутерброды и пили чай.

— Я хочу борщ.

— Я не умею его варить.

— Давай вместе учиться.

— Я куплю поваренную книгу.

— Хорошо. И продукты.

— Какие?

— Надо посмотреть, что нужно класть в борщ.

Вскоре им предстояла встреча, назначенная на шестнадцать часов.

* * *

В кабинете сидела тетя по габаритам занимающая чуть ли не половину огромного стола.

— Наверное сидит на специально сделанном стуле, — подумал Алексей.

— Слушаю вас, — проговорила неулыбчивая тетя.

— Я считал в отделе образования сидят несколько культурнее люди.

— Вы начали с оскорблений.

— У вас и вверенной вам школе мне приходится удивляться поведению учителей и вас, в частности. Меня зовут Алексей Николаевич, фамилия Строганов.

— Валентина Васильевна, — буркнула недовольная «свинка», у нее что-то заклокотало в горле и казалось, что она хрюкнула.

Аленка это немедленно уловила и прыснула в кулак.

— Девочка, вы даже в кабинете начальника плохо себя ведете.

— Извините, — сказало умное дитя.

— Я хочу вам сказать, — начала свою речь начальница, что в школе назначен педсовет, где будет слушаться персональное дело Алены Железновой.

— Она что-то натворила на уровне административного нарушения?

— Да. И будет подлежать исключению.

— Позвольте спросить: — За что?

— Не притворяйтесь телятей. Яблочко от яблоньки недалеко падает.

— Вы хотите обвинить нашу семью в создании граждан, которые должны изгоняться из общества? В данном случае школы?

— Совершенно верно. Железнова довела до слез учительницу, своего классного руководителя, и посмела дезорганизовать всех родителей. Они через своих детей отказались внести сумму необходимую для нормальной работы класса.

— Я бы назвал это вымогательством в особо крупных размерах или даже мошенничеством, статья 159 часть 3.

— Кто вы такой, чтобы судить о нуждах школы?

— Я всего-навсего полковник угрозыска по особо важным делам.

«Свинка» откинулась на спинку стула.

— Девочка выйди в коридор.

— Аленка взглянула на Алексея.

— Иди, — сказал он.

— Маленький «Насреддин» выкатился нехотя из кабинета.

— Но у нас очень маленькая зарплата и прожить на нее невозможно. Учителя героически выдерживают такую жизнь. А со снабжением школы всем необходимым нет речи. Приходится самим выпрашивать, искать.

— И вы нашли самую уязвимую категорию населения, фактически подчиненную вам безраздельно. Попробуй Саша или Маша не внести денег, которые никто не оформляет надлежащим образом и не отчитывается за них перед родителями.

— Многие родителя ездят на иномарках?

— Это не повод для перекачивания денег из их кармана в ваш. Вы действуете по принципу Гавроша:

— «У него много брюк, поэтому он и не заметит, что я взял одни». Мне очень не понравилось то, что ваш классный руководитель на уроке издевается над безответным учеником, называя мать его шлюхой и прочим.

— Но она действительно…

— Никто не может заставить ребенка отвечать за действия родителей. Тем более измываться над ним, унижать его человеческое достоинство. Кстати есть по этому поводу тоже статья в Уголовном Кодексе, как распространение клеветнических сведений и прочее.

— Вы пришли меня пугать?

— Я пришел сказать, что если в вашей школе учеников унижают, обирают, ставят по шесть единиц за одну и туже тему, вас нужно гнать как можно дальше от педагогического поприща.

— Я не могу разговаривать с вами в таком тоне.

— Перенесем его на язык ОБЭП, там парни быстро разберутся куда и на что идут деньги, добытые путем насильственного принуждения.

— Мы с вами не договоримся?

— Нет. В ваших школах налицо злоупотребление служебным положением.

— Вы собираетесь принимать меры?

— Но вы же уже приняли их по отношению к ребенку.

— Может быть оставим все так?

— Я посмотрю еще несколько дней как ребенок будет воспринимать учебу, а там посмотрим. Прощайте.

И он вышел в коридор к ожидающей его девочке.

В тот же вечер был собран экстренный педсовет. Выявили виновника выставленных единиц, поставленных с особым рвением. Действительно из класса в тридцать пять человек было носителей этой оценки — восемнадцать.

— Галина Андреевна, — вопросила начальница молодую учительницу, — за что вы ставите такие жирные колы?

— За незнание.

— Восемнадцать из тридцати пяти и ни одной исправленной оценки? У каждого по пять — шесть этих жирных единиц.

— Я и впредь буду ставить их.

— Не будете. Вы просто-напросто не умеете передать знания ученикам. Они вас не понимают. Кроме того вы должны были немедленно провести дополнительные занятия с ними, завести тетради пробелов, снова спросить учеников и не допускать повторных единиц. Тут одна причина, очень похожая на профнепригодность, поэтому с завтрашнего дня на всех ваших уроках будут присутствовать представители отдела образования.