Никудышный - [55]

Сергеевич побагровел, мать это заметила и стукнула нахалку по спине.

— Замолчи, скверная.

Та молча развернулась, отвалила увесистую пощечину и произнесла:

— Заткнись, неумная. Скажи спасибо мне, что сидишь в ресторане.

Колобок, уже довольно в подпитии, вступилась за мать.

— Как ты посмела, шилохвостая, мать ударить? Святое самое в жизни — мать.

— Кончай трепаться, жирная кобылка, — заорала на нее Инна.

Скандал перерос в потасовку.

Жирная Амалия никак не могла ухватить за короткую стрижку резвую молодую девицу, та же схватив ее волосы, водила свою жертву вокруг стола и время от времени шлепала по жирной спине. Наконец, та ухитрилась и схватила ее за сарафанчик. Лапищи были здоровыми, сарафанчик мало-мальски держался на плечиках и когда разъяренная шароподобная матрона дернула его на себя, сарафанчик резко соскочил с оторванных бретелек и свалился к ногам девицы. Инна осталась в чем мать родила, на радость подпившему люду.

— Стриптиз, мать твою.

— Спляши, дева, денег дам.

Ничуть не смущенная Инна подняла свой сарафанчик, надернула на себя, держа обеими руками спереди на груди, но ее оголенный тощий задок был виден всем и подошла к Григорию.

— Спаси меня, папашка, пойдем к тебе, а этих не пускай.

— Оставь ее нам, дедуля, — послышалось с разных сторон. — Мы потом ее вернем тебе.

Путешественникам стало жаль это создание и быстро расплатившись с официантом они отправились наверх.

Дамы тоже поднялись, но Инна крикнула им:

— Не ходите за мной, вас все равно вышвырнут вон.

Амалия и Иоланта махнули рукой на бестолковую, оставившую шикарный обед на столе, половина которого была вообще нетронутой.

— Они от нас не уйдут, — промычала Амалия.

— Как бычки недоделанные. Смотрят, а говорить боятся.

— Мы сначала закончим с обедом, а потом поднимемся наверх. Наши вещи у них в номере, впустят как миленькие.

В это время Миша выбирал одежду для пострадавшей.

Петрович ворчал по поводу неразборчивости в знакомствах, и пошел прилег на диванчик в приемной, то есть первой общей комнате их номера. Усталый Григорий лежал на кровати.

На другой Инна тоже отдыхала от только что закончившихся боевых действий и думала, как ей приступить к основному плану, согласно которого она должна была или под венец пойти, либо с большими отступными выйти победительницей из готовящегося ею спектакля.

Григорий повернулся на левый бочок и засвистел носом. Это означало, что пора настала. Инна потихоньку залезла на его кровать и легла под бочок спящему ничего не подозревающему избраннику, тоже на бок, прислонясь к нему спиной, так что ее задок попал в оккупационную действующую армию. Григорий проснулся. Он тихонько прислушался к себе и вдруг выяснил, что его верный соратник, несколько лет находящийся в состоянии полного покоя, принял боевую стойку как раз напротив вражеского объекта.

— Ишь ты, прыткий какой, проснулся, — ругал он свое непослушное естество.

А Инна времени не теряла. С головой закрывшись с объектом намеченным для выполнения цели, она вмешала свои нежные, малость костлявые пальчики и Григорию не оставалось ничего как признать полное поражение в осаде. После того, как крепость сдалась, неприятель предъявил ультиматум:

— Теперь ты должен жениться на мне.

— Что? — поперхнулся Григорий. — Да это чистая случайность. Ты меня застала врасплох. Использовала недозволенные методы.

— Крепость пала от моих рук и я диктую условия сдавшемуся неприятелю.

— Зачем я тебе? Старый? Заезженный?

— Старый конь борозды не испортит, — ответила победительница.

— Я нищий, — затянул он было песню.

— А это ты видел? — спросила она и развернула перед ним газетку, где описывались их похождения в родном городе, когда толпой Григорий был признан посланником Мавроди и теперь скрывался с деньгами от граждан.

— Ты что веришь этому?

— Фамилия твоя?

— Ну моя?

— Имя, отчетво твои?

— Мои.

— Фотографии?

— Тоже мои.

— Значит кто — то из вас лжец. Газета или ты.

— Я - правда.

— Деньги где?

— В банке?

— Законсервировал?

— Сдал на хранение?

— И не побоялся?

— Караул, — закричал Григорий. — На помощь!

— Ты спятил?

В комнате быстро оказались его друзья. Как начальник охраны Миша вытащил из постели соблазнительницу с голым задом и потащил ее в ванную комнату. После водных процедур, победительница была похожа на мокрую курицу, но позиций не сдавала.

— Я вызову милицию и вас арестуют.

— За что? — спросил Петрович.

— За мошенничество.

— А мы не мошенники, у нас наследство, а не Мавроди.

— Наследство? — округлила глаза претендентка.

— Да, — сказал Миша. — Мы разыскиваем внебрачных детей и выплачиваем им то, что они должны были иметь, если бы у них был отец.

— Так я тоже внебрачная. И даже не представляю кто был мой отец.

— Где ты родилась и когда? — серьезно спросил Григорий и полез за книжечкой в карман пиджака, висевшего на стуле.

— Пятого мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Здесь в Геленджике.

Григорий тщательно просмотрел свои записи и с сожалением сказал:

— У меня ты не числишься. Нет в списках твоей матери.

— Ах, ты старый козел. Записей ему не хватает, а то, что сейчас свое кобелиное дело совершил, пока не записано?

— Ну зачем так лаяться? — Можно мирно решить проблему.