Никудышный - [105]

— Дал я ляп действительно, но она ребенок, не должна бы долго зла держать?

И действительно вскоре любопытный нос показался в щелку двери, один синий глаз подглядывал за сидящими на крыльце. Алексей Николаевич нарочно встал и громко, чтобы слышала Аленка, произнес:

— Ну что ж, Сидор Никитович, если меня не желает видеть моя дочь, поеду я назад, хоть и устал, отдохнуть надеялся.

— Я желаю тебя видеть, — проговорила малышка и обхватила ручонками наклонившегося к ней Алексея. — Просто ты врун, и те тетки все вруньи.

— Я не хотел тебя обидеть, боялся, что вдруг все окажется неправдой, что ты моя дочь. Я вообще не знал, что ты где-то есть, от меня скрыли твое рождение.

— Нина с Аллой?

— Какая Нина, какая Алла. Их зовут Нонна Сергеевна и Ляля. Даже имена выдумали, — расстраивался он.

— Ну их, папочка. Хотя мне эту Аллу-Лялю и жалко немного, у нее украли ребенка.

— Ты ей веришь?

— Она такая печальная и такая красивая.

— Она что же сказала тебе, что ты ее дочь?

— И в газете я все прочитала и пошла сдаваться в детдом.

— В какой детдом?

— Московский. Я им этот адрес назвала, они меня и отправили.

— А почему меня не дождалась?

— Но ты я думала тоже заговорщик, с тетями заодно. Не сказал, что мой папа.

— Но теперь ты знаешь об этом.

— Я люблю тебя папа, и дедушку, и маму. Вон она с работы идет, — и Аленка помчалась навстречу идущей Анне.

Анна серьезно смотрела на Алексея. Он пытался улыбнуться ей, но такая серьезность насторожила его.

— Мы должны поговорить с вами, Алексей Николаевич.

— Я готов.

— Идемте.

Они прошли в комнату. Аленка с дедом остались на крыльце.

— Вы за дочерью приехали?

— В командировку.

— Странные у вас командировки в село наше. До вас ни один полковник сюда не заглядывал, да еще московский.

— Значит я первый. Пионер, — попытался пошутить Алексей.

— Девочка не хочет больше в Москву. Вы ее заберете?

— На ее усмотрение.

— Значит я теперь буду жить как на бочке с порохом. Ожидать своей участи.

— Я хотел сказать, что очень много думал о тебе.

— Потому, что хочешь отобрать у меня дочь, вот совесть и мучает. Я уверена, не будь здесь Аленки, вы бы сюда никогда не вернулись.

— Ошибаешься, Анна Федоровна.

— Идемте в дом, все равно у нас с вами разговора не получится.

— Видимо да. Идемте.

Дед Сидор по их лицам сразу определил, что разговор не получился.

— Деда, а чего они такие странные?

— Да потому что любят друг друга, а объясниться не умеют.

— А как это объясниться?

— Тебе еще рано об этом знать.

— А потом поздно будет. Уедет папа отсюда и все.

— Надо бы не допустить такого.

— А как?

— Пока не знаю. Поживем, посмотрим.

* * *

Назавтра с утра Алексей начал потихоньку входить в курс дела. Постепенно слушая, что и как говорят односельчане о сокровищах, он понял одно, что все насмерть напуганы смертью односельчан, вмешавшихся в это дело.

Дело было тонкое, нахрапом не возьмешь. Он по одному разговаривал с сельчанами. Того, что он хотел бы услышать, пока не было.

У Аленки кончились каникулы и он отвез ее в районную школу.

— Документы девочки запросите сюда, — сказал директор.

— Сегодня же позвоню сотрудникам и они отправят.

— Девочка у вас чересчур резвая. Сорванец, мальчишка. Внешность королевы, а внутри — бесшабашный парнишка.

— Так уж воспиталась. Зато неправды не переносит.

— В драку вступает?

— Еще как. От нее перепадает мальчишкам.

— Я надеюсь, что она приживется в нашем коллективе.

— У вас есть интернат?

— А вы хотите чтобы она жила в интернате?

— Там у вас плохо?

— Но это далеко не домашнее воспитание.

— Я подумаю.

Пока Алена находилась на занятиях он побывал в райотделе, встретился с Юрой.

— Не знаю что и делать с интернатом? — пожаловался Алексей Николаевич. Боюсь там будет плохо дочке.

— Зачем вам интернат? У нас дома места хватит. Кстати дочь моего брата тоже учится в этом классе. Едем к нам поговорим с мамой.

Алексей уже был знаком с мамой Юры, учительницей местной школы. Она согласилась, что девочка должна жить у них. Полагаться на воспитание интерната — опасно. Они договорились, где и как будет проживать Аленка и поехали в школу, чтобы встретить ее и забрать на новое место проживания.

— Я хочу в интернат, — заупрямилась девочка.

— Ты будешь жить у Юры.

После долгих уговоров упрямицу привезли домой. Дом был большим, многосемейным. Вместе жили родители, два брата, Юра и старший с женой и двумя детьми. Кроме них еще в доме была старенькая бабушка. Это очень понравилось Аленке.

— Ни разу не было у меня старенькой бабушки, — удивила она всех.

Ей понравился народ, населяющий дом, особенно Ксюха, ее ровесница и Кирилл-задавака, старше их на два года. Поселили ее с Ксюшей в одной маленькой комнате. Главным для Аленки оказался пес Джигит. Кавказская овчарка, большой и сердитый. Она тут же подошла к нему под истошные вопли:

— Съест, не подходи, назад!

Но Аленка, не слушая никого уже обнималась с удивленным псом. Он оторопел от такой наглости и даже сел на задние лапы, вместо того, чтобы облаять нахалку, посмевшую вторгнуться в его владения. Джигит отвернул морду в сторону, но Аленка обхватила его за шею и начала гладить его густую шерсть:

— Бедненький, симпатичненький, я тебя буду мыть и причесывать.