Никуда не денешься, влюбишься и женишься - [5]

– Это ничего, привыкнешь! У нас здесь весело!

Вопреки своим ожиданиям, я действительно сумела, под чутким руководством Анны, очень быстро освоиться и стать одной из заводил школы.

Большинство учениц принадлежали высшему обществу. Дочери президентов, аристократов, голливудских звёзд, известных политиков – все они почти на равных общались между собой. Моя соседка Анна на самом деле оказалась наследницей европейского княжеского рода, уходящего корнями ещё к первому Крестовому походу. Но для меня она всегда оставалась милой подружкой Анной.

Школьные дисциплины давались мне достаточно легко, что позволяло мне, на определённом этапе заслужить особое расположение дирекции школы.

И всё было бы совсем не плохо, если бы два года назад меня не вызвали в кабинет директрисы, где мадам Орлетт, скорбно заламывая руки, сообщила мне о гибели моих родителей в автокатастрофе.

Помню лишь, как что-то кричала, а затем провалилась в спасительное забытье. Очнулась я лишь через сутки в больнице. Рядом с моим изголовьем сидел Алекс с осунувшимся лицом и фиолетовыми кругами под глазами. На лбу пролегли глубокие морщины. Он плакал.

Тогда мы поклялись друг другу никогда не расставаться. Будучи старше меня на восемь лет и достигнув порога совершеннолетия он, за неимением другой близкой родни, автоматически стал моим опекуном. А доставшееся нам после смерти родителей не малое наследство, позволяло рассчитывать на довольно-таки безбедное будущее.

Годы пролетели незаметно. И вот, я, выпускница пансиона, готовилась к своему первому в жизни балу, где нас – дебютанток, должны были представить "высшему свету".

Алекс должен был приехать и сопровождать меня в бальный зал. По такому случаю, я надела изумрудного цвета кружевное платье-бюстье, которое идеально сочеталось с моими локонами цвета красного дерева. Прикрепив к запястью бутоньерку, я ждала, когда объявят мой выход.

Но время шло, почти всех выпускниц уже препроводили к гостям, а я по-прежнему ждала Алекса, который почему-то очень сильно опаздывал.

В какой-то момент, мне уже стало казаться, что он вообще забыл про меня и не приедет. Слёзы подступили к глазам, и мне пришлось прилагать массу усилий, чтобы они не перелились через край и не потекли по лицу, размазывая старательно наложенный мейк-ап.

* * * * *

Неделей ранее

Рой стоял и смотрел на человека, лежащего на больничной койке. Глядя на них, никому бы и в голову не пришло, что они могут быть ровесниками. Тому, иссохшему человеку с гладким черепом, никак не могло быть двадцать пять.

Болезнь, которую Алекс долгое время ото всех скрывал, начала прогрессировать, и теперь уже не было смысла таиться и от своего бывшего школьного друга:

– Рой, спасибо, что пришёл, – чувствовалось, что каждое слово даётся ему с трудом. У Роя сжалось сердце. Подумать только, жизнерадостный и вечно не унывающий балагур Алекс, теперь прилагал невероятные усилия, чтобы произносить слова.

– Алекс, как же так? Почему ты раньше обо всём не сообщил?

Несчастный, криво усмехнувшись, прошептал:

– А что бы это изменило? Я приговорён! Сначала – родители, теперь вот и я.

– А как же Чеви? – отчего-то Рою захотелось узнать, как там поживает его "жвачка", о которой он ничего не знал со дня своего отъезда из их имения.

– Вот о Чери я и хотел с тобой поговорить – Алекс с надеждой смотрел в глаза друга. – Послушай, Рой… ты ведь знаешь, что после смерти родителей я оставался опекуном Чери. Других родных у нас нет.

– К чему ты клонишь? – обеспокоенно спросил Рой. Разговор отчего-то его беспокоил.

– Рой, у меня рак. И это неизлечимо. Я тянул, как мог, но теперь… Теперь врачи не гарантируют мне и месяца. А Чери… После моей смерти она останется совсем одна, несовершеннолетнее дитя. Рой, умоляю тебя, позаботься о моей сестрёнке, не оставляй её.

Видя, что Рой пытается что-то сказать, Алекс заторопился:

– Я понимаю, что много прошу, но пойми, что это всего лишь на несколько месяцев. Меньше, чем через год Чери исполнится восемнадцать и она сможет сама стать хозяйкой своей судьбы.

Рой смотрел на умирающего друга и понимал, что не сможет отказать тому в его последней просьбе. Он вспоминал маленького неуклюжего бесёнка с копной пушистых непокорных кудрей и её детскую влюблённость в него. Да, это будет, пожалуй, самый тяжёлый год в его жизни.

– Я обещаю! – твёрдо произнёс Рой. – Клянусь, что позабочусь о твоей сестрёнке.

Алекс, облегчённо вздохнув, откинулся на подушки:

– Спасибо! В таком случае, вот ещё что…

Глава 4

– Готовься к выходу, дорогая, – мадам Орлетт по-матерински обняла меня, как бы благословляя. – Твой кавалер ожидает тебя внизу.

– Уф, наконец-то! Ну, братик, заставил ты меня понервничать. Сделав книксен мадам, я, бросив последний взгляд на своё отражение в старинном зеркале, и, ослепительно улыбнувшись, торжественно спустилась вниз.

Глазами я высматривала долговязую фигуру брата, но, так и не увидев его, переключила своё внимание на человека, преградившего мне дорогу и взявшего под руку. Сердце сделало крутой вираж в груди, когда я, хоть и с величайшим трудом, узнала в спутнике Роя.

Передо мной был уже не мальчик, но муж. По-мальчишески нежная привлекательность сменилась в нём на мужскую ошеломляющую красоту. Сапфировые глаза ярко сверкали на загорелом лице. Высокий рост и атлетическая фигура были выигрышно подчёркнуты чёрным фраком, как и у всех гостей мужчин. Тёмные волосы, по-прежнему несколько отросшие, он красиво зачесал с помощью геля назад, что придавало ему более зрелый вид. В глазах, пристально рассматривающих меня из-под широких бровей, не было ни тени улыбки. Он словно не до конца понимал, зачем он здесь вообще.