Никто не умрет. Часть 1 - [95]

— Он хочет, чтобы ты ему заплатила, — догадался Илья, покусывая горькую былинку. Со вчерашнего ужина (содержимое тарелки не внушало ему доверия, но есть очень хотелось) он никак не мог избавиться от неприятного привкуса во рту.

— Китайскими? — расстроилась Ивана, хотя для нее не имело значение, какими деньгами Ким хотел освежить свою память, у нее не было никаких.

— Он тебе очень нужен? — Соня поджала губы.

Яркий румянец на щеках и блеск в глазах Иваны говорили больше слов. «Как она сейчас похожа на Ираиду, — подумала Соня. — Это — гены. Воспитание здесь бессильно, смогу ли я уберечь ее от ошибок?».

— Китайскими не надо, — охотно закивал Ким, — надо доллар. Доллар лучше. Много доллар — еще лучше.

— Вот это я понимаю. Это по-русски: не в деньгах счастье, а в их количестве! — хохотнул Илья.

Ким в ответ охотно оскалил гнилые зубы. Соня поморщилась: она не взялась бы за такой рот даже за очень-очень много долларов.

— Сколько Ким хочет? — спросила она у старика.

Ивана распахнула глаза. Она не ожидала от нее поддержки, напротив, приготовилась к долгим уговорам и упрекам.

— Двадцать долларов хватит? На, — Соня протянула ему зеленоватые бумажки, — больше не проси. У меня больше нет.

Ким поклонился. Неторопливо забрал деньги, повертел их в темных, обветренных и по-старчески крючковатых пальцах с изломанными ногтями.

— Ким несколько лун назад ходил в Дагушань и встретил по пути якудза. Они живут на месте сгоревшего дома. Один из них был очень похож на твою картинку. Но точно Ким не знает. Все японцы очень похожи друг на друга.

Илья развернул перед его лицом карту Маньчжурии времен войны, на которой были отмечены стрелками и кружочками места военных действий.

— Это где?

Старик дальнозорко отодвинулся от трепещущего на ветру полотнища, долго смотрел на названия населенных пунктов, написанные по-русски, будто вспоминал правописание, потом ткнул в одно место черным от грязи ногтем.

— Вот так ноги не ходят, — присвистнул Илья, — Эк, куда тебя занесло, мил человек, с больными-то ногами.

Илья покачал головой, взглянул на часы, потом огляделся, будто оценивая расстояние.

— Тут ехать не меряно. А времени у нас только в один конец. Мы сейчас здесь. А ехать надо сюда. — Илья повел изжеванной травинкой от точки с надписью «Дунин» до Дагушань. — Дагушань — это китайское название порта Дальний. А Дальний и порт Артур находятся в этом районе. Есть что посмотреть, я вам скажу. Стоит в наши планы вписать, — сказал Илья и покосился на Соню — как она отреагирует на его слова, согласится ли продолжить путешествие.

Ким был доволен сделкой, но не стал провожать белых людей до места. Ким жадный, но не дурак. Он знает, что якудза не любят болтливых.

* * *

— Когда еще правил кодекс Отокоги[18], быть членом клана было почетно. Все от мала до велика считали честью, когда твой прадед приветствовал его. А нынче силиконовые пальцы не хотят носить оружие. Власть в клане пытаются узурпировать гангстеры из Южной Кореи и Тайваня.

Мамору постоянно срывался на брюзжание. В эти моменты Хан временно отключался, уходил в себя, стараясь сформулировать следующий вопрос.

— Я хочу поговорить с матерью, — сказал он.

— Зачем? — насторожился Мамору. Он боялся преждевременной встречи с Ёшико.

— Я хочу знать, как они познакомились с отцом. И много еще чего. Я хочу вспомнить детство. Моя память, как черная дыра. Я не помню ничего из той жизни. Почти ничего. А то, что всплывает в памяти, кажется мне игрой воображения, сном.

— Всему свое время. А о встрече Кацуро с Ёшико я тебе расскажу, — сказал Мамору, — я был его телохранителем в то время. Он был юн и горяч. Отец учил его быть упорным и добиваться своей цели любыми средствами. Он увидел Ёшико, когда девочка по пути в школу решила нагишом искупаться в море. Парню было семнадцать, ей — пятнадцать. Гормоны уже начали бередить их сердца. Кацуро не мог глаз от нее отвести. Я не стал ему мешать. Отошел подальше, отвернулся и сделал вид, что подбираю ракушки. — Мамору хмыкнул и мысленно позавидовал покойному. — В свои пятнадцать Ёшико уже привлекала взгляды мужчин. Но ни один из парней побережья не решился бы добиться ее силой. Все знали, как ее отец крут на расправу. Кацуро не знал страха, и готов был на любой риск ради исполнения своих желаний.

— И после того, что отец сделал с ней, мама любила отца? — удивился Хан.

— Конечно! — кивнул Мамору и улыбнулся. — Думаю, Ёшико сама подстроила свою прогулку по безлюдному побережью. Мы с Кацуро каждое утро там тренироались. Как раз в это время. В тот же вечер отец Ёшико пришел в дом Такахаси и потребовал сыграть свадьбу.

— А отец? Он догадался, что его подцепили на крючок, — улыбнулся Хан.

— Рыбка была не против попасться в ласковые сети, — лукаво ответил Мамору, — Твоя мама была разумной и очень красивой девушкой. Семья Такахаси приобрела в ее лице хорошую нее-сан. Она была первой женщиной Кацуро. Он уважал ее и прислушивался к ее советам. Ради нее он пожертвовал бы всеми своими женщинами. Но гормоны… это сила, не подвластная разуму. Однажды она привела Кацуро к гибели.

— Ты говоришь о его наложнице по имени Сонг? Она еще жива?