Никто не умрет. Часть 1 - [24]

— Иди спать, мне надо поговорить с матерью, — сказал он Сашку.

Тот послушно встал, но Полина обеими руками ухватила сына за рукав.

— Ты не можешь здесь распоряжаться! — закричала она, обратив к Хану пылающее яростью лицо. — Ты тут не хозяин. Ты тут никто! Убирайся отсюда! Не мешай нам жить.

Сашок оттолкнул мать, и с криком «Надоела! Достала!» бросился по лестнице вверх в свою комнату. От толчка Полина качнулась. Схватившись за перила рукой, она неловко осела на ступени.

— Вот, что ты наделал, урод разрисованный! Что смотришь своими ядовитыми глазищами? Не боюсь я тебя! Сатана! — злобно зашипела она, брызгая слюной.

Хан не понимал причину бешенства. Он не был виноват в том, что сейчас произошло между ней и Олегом, и не имел отношения к незаконным делишкам Сашка, за которые тот получил взбучку от отца.

— Мать, ты в своем уме? — спросил он, тряхнув её за плечи.

— Мать? Какая я тебе мать? — взвизгнула Полина, вырываясь, и вдруг сникла, обхватила голову руками и закачалась взад-вперед, тихо поскуливая.

Потом подняла голову, зловещая улыбка появилась на ее лице.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя, всех вас. Душа изболелась. Зло в тебе страшное. Убила бы. Только об этом надо было раньше думать, когда ты был маленький. А теперь попробуй тебя убей…

— Хватит, — оборвал он ее. — Просто, рассказывай все, что ты знаешь, но до сих пор скрывала!

— Я все расскажу. Всем порасскажу, в телевидение напишу. Про то, как муж мой продал сына. Про то, как мужа моего треклятого направили в командировку в китайскую милицию, а я, дура, взяла турпутевку и поехала с ним и сына Бориску с собой взяла. Ох, я дура-дура! Сама своими руками. А Боренька-то так радовался, что с мамой и с папой поедет на поезде…

Полина посмотрела в зашторенное окно, за которым была темнота, словно пыталась разглядеть в ночи свое прошлое.

— Когда Борис родился, все удивлялись — какой красивый мальчик. Вот и сглазил кто-то…

— Какой Борис? — перебил ее Хан, — Ты о ком говоришь?

Глаза Полины уперлись в переносицу Хана, она привстала и подняла руку, будто хотела дать ему подзатыльник.

— Слышишь, о чем я тебе толкую, тупая твоя башка! Пропал мой мальчик по ту сторону границы. Пропал Боренька, и его не нашли. В озере искали, в лесу искали, в горах искали. Ихний милиционер пришел и говорит — утоп. Тогда Олег привел тебя. Надо, говорит, японского малыша увезти в Россию.

Ноги Хана неожиданно отяжелели, будто он пробежал тридцать километров. Хан присел на корточки.

— Какого говоришь? Японского? — переспросил он.

— Олег стал перекрашивать тебе волосы в рыжий цвет, — продолжала, не слушая его, Полина, — У Бориса волосы рыжие были. Не знаю, куда пограничники смотрели, тебя с Борисом никак нельзя было спутать ни по внешности, ни по возрасту. Ведь ему было 5, а тебе — 3 года.

— Рыжий? — он бездумно повторил за Полиной слово, случайно зацепившееся за сознание.

— Рыжий, как солнышко, — обрадовано подтвердила Полина, — Сейчас покажу его фотографии.

Полина, цепляясь за поручни, тяжело встала со ступенек, зашаркала на кухню. Хан последовал за ней. Она поставила стул около навесного шкафа, потянулась к верхней полке.

— Я ни одной фоточки не выкинула. Когда он «заметал следы» и уничтожал все, что сына касалось, я спрятала кое-что от него подальше, чтобы память сохранить.

Полина вытащила из шкафа сверток и, качнувшись, слезла со стула. Сдвинула на столе посуду в сторону, смахнула крошки на пол, положила на освободившееся место сверток, грузно плюхнулась рядом на стул, бережно развернула желтую оберточную бумагу. Внутри оказалась поношенная детская футболка с цифрой: «5».

— Бореньке должно было исполниться пять лет, — сказала Полина, дрожащими руками разглаживая слежавшуюся в жесткие морщины материю. В футболку были завернуты кучка фотографий, сделанных при помощи фотоаппарата «Polaroid».

Хан взял одну из них. С фотографии на него смотрел рыжий мальчик с огромными голубыми глазами, курносым носом и веснушками во все щеки.

— Дай мне ее, — попросил Хан.

Полина прищурила глаза с хитрым видом.

— Я дам, если найдешь Бореньку в этом треклятом Китае живого или мертвого.

Хан не успел ответить. Лицо Полины вдруг стало меняться, наливаться кровью.

— Это ты во всем виноват. Ты был послан, чтобы разрушить благодать, ты — сам сатана…

Полина встала, опершись дрогнувшей рукой о стол, схватила бутылку красного вина и занесла ее над головой, метясь ей в Хана. Бутылка оказалась открыта, и вино полилось по ее руке, заливая рукав халата потеками кровавого цвета.

Он завернул фотографии обратно в футболку, сунул под мышку вместе с оберточной бумагой и ушел. Он направлялся к Якудза. От него он рассчитывал узнать подробности правды, которую от него до сих пор скрывали.

Глава 9. ИСПРАВЛЕННОМУ ВЕРИТЬ

С тех пор, как Соня приехала на поезде во Владивосток, держа в одной руке маленькую Ивану, а в другой — чемодан только самых необходимых для младенца вещей, прошло 17 лет. На вокзале она познакомилась со старушкой, которая привела ее в свой одноэтажный домишко с чердачным помещением и отдельным входом для квартиросъёмщиков. Узнав, что Соня — дантист, бабушка предложила присматривать за маленькой племянницей, пока Соня на работе — бесплатно, но не бескорыстно. В ответ на эту любезность Соне приходилось лечить ей зубы, с которыми у нее, как у всякой старушки были большие проблемы, хотя и осталось их совсем не много.