Никто не спит - [4]
— И как… пойдешь, попробуешь?
— У меня что, есть выбор? Ты меня уже записал.
Мой ответ звучит слишком резко. Отец поднимает взгляд:
— Я тебя не записывал. Я сказал, что тебе, может быть, интересно попробовать. Ты же унес объявление в свою комнату.
Вид у отца подавленный и несчастный. Вдруг мне становится его жалко. Он ведь только и мечтает, чтобы я чего-нибудь захотел, — даже выяснил, что я сделал с той листовкой. Увидел ее на моем столе, и это вселило в него надежду. Сболтнул Буссе, что я будто бы интересуюсь, а тот сразу вцепился мертвой хваткой, как и положено спортсмену-фанатику. И всё из лучших побуждений, хоть я и слова еще не сказал.
Я споласкиваю тарелку, стакан и вилку с ножом и кладу рядом с раковиной.
— Посмотрим. Может быть, и пойду.
Выхожу в прихожую. Кое-что вспомнив, возвращаюсь:
— Кстати, у тебя нет коробки с крышкой? Может, на работе найдется? Такая, в которой документы хранят?
Отец смотрит на меня так, будто я повернул ключик, вселил в него надежду. Я-то знаю, в чем дело. Я сделал маленький, микроскопический шаг, который можно расценить как проявление инициативы с моей стороны. Похоже, что я решил чем-то заняться, да еще и поделился планами с отцом, ну или почти, — вот что его обрадовало. Мне снова становится его жаль.
— Посмотрю! Напомни мне завтра утром, — отвечает он с рвением большим, чем того требует мой простой вопрос.
Письмо № 116
Помнишь, как я разучил «Многая лета» на саксофоне ко дню твоего рождения? Помнишь, как тебе приходилось гулять по вечерам, чтобы я репетировал тайно от тебя? Помнишь, как я обнаружил, что ты стоишь и куришь у входа, хотя обещала гулять подальше от дома? Помнишь, как я рассердился? И как тебе стало стыдно? Помнишь, как ты дрожала от холода, уверяя меня, что не слышала, какую мелодию я играл? Ты поняла, что я не поверил? Помнишь, как я стоял на пороге спальни утром в твой день рождения? Нет, ты не помнишь, потому что тебя там не было. Ты куда-то сбежала накануне вечером, а отец не успел и слова сказать, как я уже стоял на пороге спальни с саксофоном наперевес. Помнишь, как я заявил, едва только ты вернулась, что буду играть тебе «Многая лета» весь вечер? Помнишь, как ты согласилась, без возражений? Помнишь, как ты сидела на диване в гостиной, я играл и играл, а ты послушно аплодировала после каждого финала? Никому не было весело, мы просто притворялись, я знаю, я уже тогда это знал. Но мы оттрубили с начала до конца. Мы просто не могли этого не сделать.
Э.
4
— Что делаешь на выходных? — вдруг спрашивает Тоббе после математики.
Я удивленно смотрю на него:
— А что?
— Да так, просто подумал. У Сары вечеринка.
Вокруг нас гремят стульями, разговаривают и перекрикиваются через весь класс, роняют ручки, включают писклявые мобильники. Я собираю книги, карандаши, ластик, калькулятор, стараясь растянуть это занятие. Зачем он рассказывает мне про вечеринку у Сары? Какое отношение это имеет ко мне? Я выкладываю все на парту, роюсь в карманах в поисках несуществующего предмета и снова собираю вещи, одну за другой. Зачем он говорит это мне? Неужели он всерьез думает, что я захочу пойти на Сарину вечеринку?
— Она пригласила весь класс, — уточняет Тоббе, когда мы остаемся в кабинете вдвоем.
Понятно. Она позвала весь класс. И Тоббе поручили Сообщить мне, что я тоже приглашен.
Мы направляемся к шкафчикам, я и Тоббе. Вообще-то довольно странно, что в школе мы почти всегда вместе: сидим за одной партой, вместе идем в столовую. Так сложилось само по себе. Тоббе — единственный человек, с которым я общаюсь, да и то, по большому счету, только в школе. По крайней мере теперь. Хотя «общаюсь» — громко сказано. В нем слишком много взаимности. На самом деле наше незамысловатое сосуществование возможно только благодаря выносливости Тоббе и привычке. Если мы иногда что-нибудь и предпринимаем за стенами школы — идем вместе в кино или купаться летом, — то это происходит благодаря Тоббе. Если бы не он, у меня вообще никого бы не было. Да так мне и надо.
— Не могу. У меня тренировка по джиу-джитсу.
Честное слово, само вырвалось, я даже не думал, не собирался ничего такого говорить. Мы стоим перед шкафчиками, Тоббе изумленно смотрит на меня:
— Джиу-джитсу?
Я открываю дверцу и киваю, чуть ли не спрятавшись внутрь.
— Давно занимаешься?
— Нет, первый раз иду, но уже давно хотел, — говорю я, глядя прямо в глаза Тоббе с упрямством, которого и сам не понимаю. Спрашиваю себя, вру я или нет и имеет ли это значение. Главное, что есть повод не ходить на вечеринку. Я, конечно, не общаюсь с остальными одноклассниками, но пока еще не оглох и не ослеп. И последнее время то и дело слышу разговоры, особенно среди девчонок, на тему «Как печально, что скоро мы закончим девятый класс и наши пути разойдутся». Честное слово, в жизни есть более печальные вещи.
— Похоже, почти весь класс придет, — уныло говорит Тоббе. То ли из-за необходимости идти на вечеринку с классом, то ли потому, что приходится говорить со мной.
— Ясно, — отвечаю я.
Едва я открываю дверь подъезда, как в меня на всей скорости врезается светленькая малявка. На этот раз я не успел уклониться: она неслась еще быстрее обычного — наверное, развивала скорость с третьего этажа. Малявка прямо впечатывается в меня, я хватаюсь за ручку двери, и мы вываливаемся на улицу: я пячусь, сохраняя равновесие, она падает на меня. Однако обоим удается устоять на ногах, и через мгновение мы уже на дорожке у подъезда: я держу ее за плечи, она зажимает рукой нос.
Лауре пятнадцать. Она учится в школе, болтает обо всем на свете с лучшей подругой, из чувства протеста продолжает по детской традиции покупать конфеты по субботам и совсем не хочет казаться взрослой, как многие ее одноклассницы. Но однажды случается непредвиденное: на школьном собрании она знакомится с Андерсом Страндбергом. Он совсем не Аполлон, не идеал красоты, но почему-то Лаура не может перестать думать о нем, мечтать о встрече, разговоре, совместной прогулке. Но есть неразрешимая проблема: Андерсу Страндбергу намного больше лет, чем Лауре, и он новый учитель математики в их школе.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Мальвине — тринадцать лет, и она, как все ее сверстницы, ходит в школу, любит болтать с лучшей подружкой Лиззи, занимается музыкой, воюет с мальчишками на вилле, катается на велосипеде, влюбляется, ссорится со старшей сестрой, навещает дедушку, словно Красная Шапочка…Но что-то не так. У Мальвины есть темная тайна — то, в чем стыдно признаться, но очень тяжело держать в себе. Однажды она пытается рассказать правду родным, но ее не хотят услышать и понять. Даже брат, который раньше всегда ее поддерживал…Пронзительный, светлый, остроумный, поэтичный роман немецкой писательницы Беате Терезы Ханики — ее первая книга для подростков, но именно за него Беате получила несколько премий, и в том числе была номинирована на Немецкую детскую литературную премию.Перевод данной книги был поддержан грантом Немецкого культурного центра им.
Быть любимым. Это все, к чему стремится герой романа молодого французского писателя Акселя Сандра. Не зная, кто его родители, он с детства привык оказываться в разных приемных семьях, где он чувствовал большее и меньшее участие. Но не более того. И как только он узнаёт, что обладает выдающимся интеллектом и впервые чувствует интерес к своей персоне, он начинает думать, что добившись успехов в учебе, сможет снискать внимание и любовь окружающих. И поэтому упорно трудится: в интернате, в школе, в институте. Раскладывая свои мысли и чувства по папочкам, герой Акселя Сандра поступает на медицинский факультет, оканчивает учебный год с отличием, получает возможность пройти оплачиваемую стажировку, вливается в компании сокурсников.
Лето всегда пахнет луговыми цветами, любовью и счастьем. Безмятежность июльских дней — это застывшее время, когда секундная стрелка трепетно останавливается, оглядывается по сторонам и понимает, что спешить ей совершенно точно некуда.Сбежав из пыльного и душного Стокгольма и окунувшись с головой в хуторскую жизнь, Адам и Мари-Лу подарили это лето друг другу, утонув в воспоминаниях, спорах, смехе. Их связывает череда летних каникул, прогулки по красивейшему лугу, окрещенному «бронзовым веком», и наивное детское «я хочу, чтобы мы всегда были вместе».
Благодаря роману Стефана Касты «Притворяясь мертвым» вы узнаете, какова цена дружбы и есть ли альтернатива мести.Подросток Кимме находится между двумя мирами. В одном, более близком, — вечера в «пряничном» домике с приемными родителями Кристин и Джимом, тушеный цыпленок с ломтиками моркови и книги. В другом, чуждом ему, — вечеринки, совместные походы и первая любовь.Пытаясь влиться в компанию ради девушки, в которую влюблен, Кимме отправляется с приятелями в лес на выходные. Понаблюдать за птицами. Никто не мог и предположить, чем это закончится для Кимме: он оказывается брошенным в лесу, с серьезным ранением и слабой надеждой на спасение…«Притворяясь мертвым» — книга о выборе, совести и способности прощать.Роман Стефана Касты, лауреата премии Астрид Линдгрен, был отмечен Августовской премией и почетным знаком Нильса Хольгерссона.