Никто, кроме тебя - [8]

Он открыл, наконец, глаза. Болело все тело, с трудом ворочался во рту язык, и все же он сумел объяснить им, что упал из самолета, потерпевшего аварию где-то поблизости. Просил немедленно врача. Обещал щедрое вознаграждение. Был крайне удивлен, когда эти двое сообщили ему, что никого, кроме него, в горах не обнаружили.

Ладно, пусть этот нескладный толстый человечек по имени Чучо оставит его золотые часы себе, только бы его племянник поскорее привез из Игуалы врача. Антонио попытался шевельнуть ногой, но это вызвало дикую боль. Он застонал… Значит, самолет упал… А что было потом, он не помнит, – сильно ударился головой… И тут Антонио снова впал в забытье. Очнувшись, увидел, что рядом с ним все тот же… как его… да… Чучо. Говорит, шоссе в трех километрах от его хижины. Почему же так долго нет племянника? Пусть Чучо идет к шоссе и остановит любую машину. Пусть отдаст часы… Если они отправят его в больницу, он свяжется оттуда со своей семьей в Акапулько и те дадут деньги, сколько нужно. Только скорее… Ну, наконец-то, сигнал клаксона…

– Это вернулся Фелипе, сеньор, – извещает Чучо, – с машиной…

Ракель и Марту после похорон проводили в комнату, отведенную для вдовы сеньора Антонио. Ракель оглядела большую солнечную комнату, обставленную светлой мебелью, потрогала яркое полосатое покрывало, дорогую вазу на антикварном столике. Антонио миллионер! А потом, упав на подушки, зарыдала: она больше никогда не увидит его, любимого, желанного. Что за ужасная судьба, даже поженившись, они так и не смогли побыть вместе, стать настоящими мужем и женой…

Вечером Виктория поднялась к ней, осведомилась о самочувствии, и, видя состояние девушки, умолила не вставать с постели. А потом начала неназойливо расспрашивать, когда и как они познакомились с ее сыном, есть ли у них с Мартой родственники?

Ракель почувствовала искреннее к ней расположение и, как могла, ответила Виктории на ее вопросы.

– Отдыхай, Ракель. День у тебя был тяжелый! – сочувственно пожала ей руку Виктория. – Завтра решим, когда тебе возвращаться в Гвадалахару. Есть еще много такого, о чем тебе необходимо знать… Из-за нашего положения… нашей семье приходится заботиться о многом… Отдыхай. Скоро вернется мой сын Макс и наверняка захочет познакомиться и поговорить с тобой.

Ракель только что заснула, утомленная событиями дня, похоронами, слезами, своими собственными переживаниями, впечатлениями от знакомства с родственниками мужа. Но сон ее был поверхностен, она слышала, как в доме, сначала далеко, потом ближе к ее комнате, кто-то ходил, поскрипывала дверь. Она улавливала шум океанских волн, доносившийся из открытой балконной двери, назойливую монотонную перекличку ночных птиц. Все это тревожило, не давало окончательно погрузиться в спасительную дремоту. И вдруг она скорее ощутила, чем услышала какое-то движение недалеко от своей постели, еле уловимый шорох. И в ту же минуту край кровати прогнулся под тяжестью чьего-то тела.

– Тс-с-с, Ракель… Ракель, это я!..

– Кто здесь? – в испуге приподнялась на кровати девушка.

– Тише! Пожалуйста, не кричи! – успокаивал знакомый голос.

– О, Антонио! Любимый! Антонио!.. Что произошло? Мы все думали, что ты погиб! – она жарко прильнула к нему, обняла за шею.

– Я потом объясню тебе, дорогая, потом!..

– Не могу поверить! Твои родственники уже знают?

– Нет, еще нет, тише!

– Ах! Дорогой мой, это было так ужасно, когда мы узнали!

– Да, любимая!.. Я понимаю и прошу, прости меня. Я тебе все объясню. Так было нужно.

– Да, но… почему ты обманул меня? Почему не сказал, что живешь со своей семьей и что ты богат?

– Прежде всего, я хочу, чтобы ты знала и помнила всегда: я люблю тебя. Люблю по-настоящему…

– Я тоже тебя люблю. Но я ничего не понимаю, Антонио!

– Где твой халат? Вот он, надень.

– Но куда мы идем?

– Туда, где сможем спокойно поговорить. Я не хочу, чтобы твоя сестра помешала нам.

– В чем дело? Что-нибудь случилось?

– Ракель, идем в сад! Мне нужно многое сказать тебе, а здесь нам могут помешать.

Они вышли из дома и спустились в сад. Ночь была бурной. Волновался океан, с грохотом опрокидывая волны на берег; яростный ветер, налетая порывами, шумно гулял средь густой листвы сада. Поежившись, Ракель плотнее запахнула халат.

– Сядь, пожалуйста. – Максимилиано указал на скамью. – Ты знаешь, что у меня… есть брат? Правда, не совсем брат…

– Знаю. Сеньора Виктория мне сказала, что вышла замуж за твоего отца и что у нее есть сын от первого брака. Но при чем тут это?

– Все верно… С того момента, как я узнал его… когда мы оба были еще мальчишками… он никогда не скрывал, что ненавидит меня. Он был настоящим деспотом, пользовался любой возможностью, чтобы унизить меня, оскорбить, выставить идиотом перед другими. Он украл у меня любовь отца и матери…

– Твоего отца и сеньоры Виктории? Но почему?

– Откуда я знаю? Потому что он был негодяем, наверное…

– Был? – вздохнула Ракель, все еще не понимая, к чему клонит Макс.

– Дай объяснить тебе. Старик любил Антонио и, умирая, оставил все ему. Ни мне, ни Камиле не досталось ни гроша. Мы, конечно, продолжали жить в этом доме, но только на его подачки. А несколько месяцев назад он самым грязным образом разорил одного человека и тот поклялся убить его, предпринял несколько попыток… Об этом никто не знал, кроме его и меня. Я знал, что он не остановится, пока не достигнет своей цели. И тогда мне пришло в голову… Ракель! Антонио Ломбарде, действительно, погиб. А я, Максимилиано Альбенис, его сводный брат.