Никто и звать никак - [10]

— Я понимаю, — сказала Сонечка.

— Обычная тревожность. Стандартная реакция на фрустрирующую ситуацию. Физиология – и больше ничего. А возможно, там старуха прячется. Притворяется девчонкой. Это и надо проверить в первую очередь.

— Хорошо. Тогда не будем терять времени. Я пойду на разведку, Агнешка будет меня прикрывать. Объект как будете фиксировать?

— Объект будет спать.

Доктор подошёл к Сонечке. Та попыталась отодвинуться.

— Не надо. Я не хочу.

— Ещё бы ты хотела. Только кто тебя будет спрашивать… Влезла в чужое тело, теперь расплачивайся.

Доктор ухватил Сонечку за руку, совершенно тем же движением, что и древняя баба Лера, к которой он и обращался, прижал к предплечью девочки инъектор.

— Вот так. Сначала снимаем глубокий спектр, смотрим, где там прячется старуха.

Виктория-Агнесса, расслабившись, сидела на топчане и с презрительной гримаской наблюдала, как доктор хлопочет над бесчувственной Сонечкой.

— И что там?

— Ничего. Пусто! Прибор ничего не показывает.

— Засуньте его себе в задницу.

Хотя ассистентка, явно обладала правами хамить своему шефу, но за лабораторную технику доктор оскорбился.

— Прибор исправен!

— Если исправный прибор ничего не показывает, ему место в заднице. Хватит дурью маяться, теперь будем работать мы.

Дама раскрыла большой, совершенно не женский саквояж. С такими обычно ездят в дальние путешествия бизнесмены средней руки. На свет появились знакомые коробочки психосканера, но, видать, начинка в них была совершенно другая, поскольку доктор, враз потерявший начальственные ухватки, на эти приборы поглядывал с уважительной опаской.

Профессионально отточенными движениями Виктория-Агнесса закрепила контакты у себя на висках и на лбу спящей Сонечки.

— Свет приглушите.

— Что?

— Свет убавь, болван! Мешает.

Доктор-юрист опрометью бросился к регулятору.

Лежащая Сонечка вздрогнула и произнесла чужим голосом:

— Здесь и впрямь никого нет. Ну-ка, где ты прячешься? Вылезай, всё равно найду…А!.. Кх-ха… — тело Сони изогнулось, скрученное судорогой, девочка захрипела, забилась, и также точно захрипела холёная баба, вторгшаяся в детский мозг.

Доктор вскочил, испуганно оглядываясь и не зная, что предпринять, но в этот момент Агнесса или, может быть, Виктория, сорвала контакты. Крик прекратился, оба тела обмякли.

Вивисекторша с трудом завозилась на топчане, просипела:

— Воды…

Доктор кинулся к графину с водой.

— Половину воды Виктория-Агнесса расплескала себе на грудь; зубы ляскали, выбивая дробь по краю стакана. Наконец, к ней вернулось подобие спокойствия.

— Где вы раскопали это чудовище?

— Что там? – вопросом на вопрос ответил доктор.

— В том-то и дело, что ничего! Пусто как в бочке. Если угодно, можно сотню человек подсадить. Но едва я сделала первый шаг, попыталась захватить управление телом, как меня стало выталкивать оттуда. Нет, это слабо сказано – выталкивать. Бульдозер, танк, лавина, которой нельзя сопротивляться. Бывает, что во время исследований кто-то не желает сдаваться, уступать мне, находясь в собственном теле, и прёт на меня буром, тогда я эту слишком самостоятельную личность обхожу и в спину бью, благо, что на моей стороне и опыт, и техника. А тут, только попробовала, так оно чуть меня не придушило. И рвёт, и давит, и по морде хлещет. Хороша восьмилеточка! Я не чаяла и выбраться, спасибо, Агнешка меня выволокла… точно, я уж подумывала, не оставить ли тебя там; одна бы в теле жила, да потом решила, что скучно будет одной… — Вероника-Агнесса хрипло рассмеялись, чрезвычайно довольные собой обеими.

— Что предлагаете делать? – спросил доктор.

— А уж это, Лев Валерьевич, вам решать. Подсадкой в это пустое тело заниматься – дохлый номер. Хоть постоянной на продажу, хоть временной для ревизии мозговых особенностей, но, помяните моё слово, через минуту от акцептора останется не больше, чем от вашей бабы Леры. Судя по всему, старуха в тело вписалась, и была изничтожена, так что и следа не найти. Если интересует наше мнение, надо эту пай-девочку не усмирять и не изучать, а давить беспощадно. Выжечь техникой, нацело, чтобы ничего не осталось.

Доктор судорожно дёрнулся, словно Виктория-Агнесса влепила ему неожиданную, но точно рассчитанную оплеуху. Но, перетерпев удар, ворчливо возразил:

— Всё бы вам выжигать. Случай уникальный, а я его толком изучать не начал. Хотел подождать лет хотя бы до десяти.

— Давайте, Лев Валерьевич, давайте. К тому времени случай вырастет, в силу войдёт и так с вами интересно обойдётся – печёнка через нос выскочит.

Вновь Льва Валерьевича передёрнуло, едва прозвучало его имя. Виктория-Агнесса била точно и расчётливо, желая отомстить начальнику за секунды страха и беспомощности. Но выдать слабость психолог не желал, хотя и попятился перед напором мстительной фурии.

— Ну… если так… то, пожалуй… Но, давайте поступим следующим образом: после санации мозга вы туда войдёте ещё раз и всё-таки, попытаетесь выяснить, что там было. Старуху можно не принимать в расчёт, а вот то, что вас вышвырнуло, меня очень интересует.

— Ох, и любопытны вы, Лев Валерьевич! Не доведёт вас до добра любопытство. Знаете, как говорят: Любопытство кошку сгубило.