Николай Николаевич Раевский - [4]
Время для соединения армий было упущено. Против Багратиона от Вильно был направлен 40-тысячный отряд Л. -Н. Даву, а с юга, наперерез, - три корпуса под командованием Ж. Бонапарта численностью в 70 тыс. человек. Задача Багратиона особенно осложнялась тем, что вклинившаяся между двумя русскими армиями группировка Даву двигалась кратчайшим путем, в то время как 2-й армии приходилось совершать кружные марши, малейшая нерасторопность в которых могла привести к катастрофе. Александр I обвинял Багратиона в нерешительности, упрекал его в том, что его войска не приближались, а удалялись от 1-й армии, пытался издалека руководить его действиями и даже порывался прибыть лично, "дабы ускорить его движение". 2- я армия двинулась на Могилев. 11 июля корпус Раевского завязал ожесточенное сражение вблизи города, у дер. Салтановка. Николай Николаевич, натолкнувшись на укрепленную позицию противника, послал генерал-майора И. Ф. Паскевича через лес в обход его правого фланга. "Я должен отдать справедливость дальновидности г. -л. Раевского, - писал Багратион в рапорте Александру I от 14 июля, - ибо г. -м. Паскевич, взявший дирекцию влево, тотчас встретил идущего к нему неприятеля с намерением атаковать Раевского"[12].
Услышав сильную стрельбу на левом фланге, отважный командир "счел минуту сию решительною и бросился на противную позицию прямо через салтановскую плотину". Это была та самая атака, в которой, согласно легенде, генерал повел в огонь двух своих сыновей. Рассказ об этом эпизоде вошел в "Полное собрание анекдотов о достопамятнейшей войне россиян с французами". Сам Раевский впоследствии в разговоре с К. Н. Батюшковым отрицал факт участия сыновей в этой атаке. Слова генерала косвенно подтверждает тот факт, что из участников событий, входивших в состав 2-й армии и оставивших воспоминания (И. Ф. Паскевич, М. С. Воронцов, А. П. Бутенев), никто не упоминает о данном эпизоде. Не сказано об участии в Салтановском сражении и в формулярном списке младшего сына Николая Раевского[13].
Решительная атака, которая велась силами Смоленского полка, была остановлена ввиду смертельного артиллерийского огня вражеских батарей (сам Раевский получил контузию в грудь), а также из-за сильной неприятельской колонны, посланной Даву в обход наступающий. Этот эпизод в донесении Багратиона выглядит следующим образом: "Полк сей, отвечая всегдашней его славы, шел с неустрашимостью, единым россиянам свойственною, без выстрела, с примкнутыми штыками, несмотря на сильный неприятельский огонь, и, увидев под крутизною у плотины сильную колонну неприятельскую, с быстротой, молнии подобною, бросился на оную. Цепь стрелков егерных, видя генерал-лейтенанта Раевского идущего вперед, единым движением совокуплялись с предводительствоемой им колонною и, усилив оную, способствовали мгновенно уничтожить неприятельскую, двухкратно получавшую сильные сикурсы"[14].
"Сверх того, - пишет Н. Н. Раевский, - несколько офицеров и солдат, взятых мною в плен, единогласно объявили мне, что против меня находятся три пехотных и две кирасирских дивизии; что ожидают из Могилева еще две пехотные дивизии на подкрепление сражающихся". Раевский, с согласия Багратиона, принимает решение вывести свои войска из-под огня, так как продолжение борьбы в создавшихся условиях грозило неоправданными потерями и даже гибелью корпуса, и отступить на исходную позицию. "Неприятель, сочтя оное отступление за победу, бросился со стремительностью на орудия, но вскоре был выведен из заблуждения смертию на штыках наших", - отметил Раевский в рапорте. Доверив выполнение отхода своим дивизионным командирам, он временно оставляет свой корпус, чтобы принять участие в военном совете, на котором было принято решение отступить к Смоленску. Отступление прошло беспрепятственно. Даву даже не пытался преследовать русских. Как отмечал Е. В. Тарле, "французский маршал был убежден именно вследствие упорства боя с Раевским, что Багратион идет к Могилеву и примет генеральное сражение, и стал сосредотачивать свои силы у Могилева"[15].
Соединение армий под Смоленском было крупнейшим достижением в первый период войны. Войска получили передышку, возможность собраться с силами, моральный дух воинов значительно вырос, открыто был поставлен вопрос о наступательных действиях. Но первым нанес удар Наполеон. Раевский писал впоследствии, характеризуя фланговый маневр, осуществленный французским полководцем под Смоленском: "Движение Наполеоново на левый фланг нашей армии есть одно из тех отважных предприятий, кои предвидеть и отвратить затруднительно". Действительно, ни Барклай, ни Багратион, ни, тем более, Д. П. Неверовский, отряд которого был выдвинут в одиночестве на левый берег Днепра для наблюдения за стратегически малозначительной дорогой, не считали в достаточной степени вероятным появление больших сил врага на этом отдаленном участке[16].
В полдень 2 августа отряд Неверовского был атакован в Красном кавалерией И. Мюрата, составлявшей авангард 185-тысячной армии. Обе русские армии находились в это время на правом берегу Днепра на марше в общем направлении к Витебску и были отдалены от Смоленска на расстояние 30-40 километров. Лишь корпус Раевского, задержанный запоздалым выступлением дивизии принца Карла Мекленбургекого, успел отойти от города только на 14 километров. Раевский получил от Багратиона приказ двигаться на помощь Неверовскому. После тяжелейшего ночного перехода 7-й корпус достигает Смоленска в 5 час. утра. Тогда же Раевский узнал, что Неверовский не просто был атакован крупным отрядом кавалерии, но что "неприятель, переправясь через Днепр ниже Рудни, следовал левым берегом за Неверовским". Раевский послал запрос, следует ли ему "защищаться в Смоленске или же, оставаясь на правом берегу реки, препятствовать неприятельской переправе? "
