Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта - [62]
В это время Авдотья Яковлевна стала вдовой. Ее непутевый законный муж Аполлон Головачев 27 октября 1877 года умер от чахотки и был похоронен на Волковском кладбище. Последние месяцы он не жил с семьей, но венчанная жена считала своим долгом проводить его в последний путь.
«В Некрасове сидел типический холостяк, хотя он и умер женатым», – вспоминал П.Д. Боборыкин. Незадолго до смерти поэт настоял, чтобы их с Зинаидой обвенчали: он надеялся таким образом обеспечить будущность своей последней подруги.
Митрополит Исидор. Гравюра XIX в.
Некрасов уже не мог выдержать церковной церемонии, а венчать на дому запрещалось. Митрополит Исидор, к которому с просьбой сделать исключение для тяжелобольного обратились его друзья, возразил, что венчать следует непременно в церкви. Однако «военное духовенство имеет свои походные церкви. Поставил палатку, тут у него и церковь, где он всякое таинство может совершить». «Достали церковь-палатку, поместили ее в зале у Некрасова, и здесь же, поддерживая его за руки, обвели три раза вокруг аналоя, уже полумертвого от страданий. Он был при этом босой и в одной рубашке».
Авдотья Яковлевна официального брака не удостоилась и, как бы ни была она сейчас далека от некрасовских дел – впрочем, о них ее регулярно информировали общие знакомые – досаду она, безусловно, испытывала.
Венчание произошло 4 апреля 1877 года. А 12-го больному была сделана операция по удалению части пораженного органа. На некоторое время пришло облегчение. Но ненадолго – осенью наступило резкое ухудшение и полный паралич правой половины тела.
Скончался поэт 27 декабря 1877 (8 января 1878) года, около девяти часов вечера.
На его похороны собралась пятитысячная толпа и практически устроила митинг в честь народного поэта. Г. Плеханов впоследствии писал: «Что касается взгляда на Некрасова, как на величайшего из русских поэтов, то его разделяла в то время вся наша радикальная интеллигенция. Когда Достоевский в своей речи у могилы Некрасова сказал, что он «должен прямо стоять вслед за Пушкиным и Лермонтовым», то из некоторых групп присутствовавшей на кладбище революционной молодежи закричали: «Он был выше их, да, выше!» Пишущий эти строки сам принадлежал к числу кричавших».
Во всех воспоминаниях перечисляются самые знаменитые имена представителей передовой литературной общественности тех лет, пришедших проститься с Некрасовым. Но среди них нет имени Авдотьи Панаевой-Головачевой.
«Воспоминания»
По завещанию Некрасова все права на изданные и неизданные сочинения были переданы Анне Алексеевне (сестре); часть денег от продажи сочинений должна была получить семья Чернышевского. Камердинеру Василию Матвееву была назначена пожизненная пенсия (300 рублей); крестьянин Никанор Афанасьев, служивший у Некрасова, получил 2 тысячи рублей; Зинаиде Николаевне предоставлялось все движимое имущество в квартире на Литейном, а также имение Чудовская Лука; 10,5 тысячи рублей серебром получала французская подданная Селин Лефевр; на последнем месте весьма скромно упоминалась и Авдотья Яковлевна Панаева-Головачева – ей было отдано право на долю от издания недолго продержавшихся «Отечественных записок».
Н.А. Некрасов незадолго до смерти
После смерти Некрасова многие отвернулись от Панаевой. Оказалось, что ее знаменитые приятели водили с ней дружбу только из-за поэта. С молодыми друзьями Головачева она никогда не была особенно дружна.
Авдотья Яковлевна поселилась на бедной петербургской окраине Пески, на Слоновьей улице, в крохотной квартирке, зарабатывая на жизнь рассказами, за которые в журналах платили копейки. Свою главную задачу она видела в том, чтобы дать достойное образование и воспитание Душе, дочери.
Душа обучалась сначала в петербургском частном пансионе М.П. Спешневой – М.Д. Дурново, где была программа, близкая к курсу мужских гимназий: большое внимание уделялось математике, физике и химии. Девочек учили чистописанию, зоологии; введена была гимнастика, причем некоторые движения проделывались под собственное пение примитивных мотивов. Танцы не преподавались, но уроки пения давал известный в то время Горянский, взрослые ученицы, близкие к выпуску, пели такие сложные вещи, как хоры из «Stabat Mater» Россини. В старших классах желающие имели возможность заниматься классическими языками, которые могли быть полезны для поступающих на открывшиеся в то время Высшие женские курсы. Французский, немецкий и английский языки преподавали иностранки, нанимаемые с большим разбором. Были введены и специальные уроки картонажного и переплетного мастерства.
Во время большой рекреации девочек младших классов выпускали в сад, введены были вначале, конечно, за плату, сытные завтраки с горячим молоком и мясными блюдами. Марью Петровну Спешневу, женщину еще молодую и обаятельную, все гимназистки обожали и смертельно боялись. Каждая мечтала стать похожей на начальницу. Таково было ее моральное воздействие без применения каких бы то ни было наказаний.
По какой-то причине Евдокия Головачева продолжала образование не в этом престижном пансионе, а в петербургской школе Страннолюбских – вероятно, из-за финансовых затруднений Авдотьи Яковлевны, так как с ноября 1876 года девочку освободили от платы за обучение. Здесь также был достаточно высокий, приближенный к курсу мужских гимназий, уровень образования.
