Николай II - [107]
Боясь, как бы императрица не пришла в состояние аффекта от разворачивавшейся по всей стране враждебной к ней кампании, Протопопов подучил охранку посылать ей десятками льстивые письма и телеграммы: «О любезная государыня наша, мать и воспитательница нашего обожаемого царевича!.. О наша великая и благочестивая государыня!.. Защити нас от злых!.. Спаси Россию!» Одураченная этими фальсифицированными признаниями в любви народной, царица заявила Вел. кн. Виктории Федоровне, супруге Вел. кн. Кирилла Владимировича: «Еще совсем недавно я думала, что Россия меня ненавидит. Теперь я осведомлена. Я знаю, что меня ненавидит только петроградское общество, это развратное, нечестивое общество, думающее только о танцах и ужинах, занятое только удовольствиями и адюльтером, в то время как со всех сторон кровь течет ручьями… кровь… кровь… Теперь, напротив, я имею великое счастье знать, что вся Россия, настоящая Россия, Россия простых людей и крестьян – со мной».[260] Дух Распутина торжествовал, иные даже говорили, что теперь старец имеет еще большую силу, чем при жизни.
В стране шум, а на фронте в это время воцарилась относительная стабильность. Оккупировав Польшу, немцы вынуждены были остановиться перед линией обороны, которую наконец-то удалось организовать. Русские, со своей стороны, удерживали восточную Галицию. Но и армия не осталась в стороне от политических брожений. Специалист по военным вопросам депутат Гучков констатировал разброд и шатания в умах людей на передовой, заявив: «Генералы, офицеры и простые солдаты говорят с полным убеждением, что сотрудничать с властью больше невозможно». Именно таковым было и мнение большинства Думы. Даже Государственный совет, состоявший из престарелых сановников и богатых помещиков, и тот требовал создания Министерства народного доверия. Широкая публика требовала еще большего. Многие грезили о смене монарха. Иные – более умеренные – согласились бы на удаление императрицы куда-нибудь в Англию или заключение ее в монастырь. Сама Великая княгиня Мария Павловна посетовала Морису Палеологу: «Что делать! Кроме той, от которой все зло, никто не имеет влияния на императора. Вот уже пятнадцать дней мы все силы тратим на то, чтобы попытаться доказать ему, что он губит династию, губит Россию, что его царствование, которое могло быть таким славным, скоро закончится катастрофой. Он ничего слушать не хочет. Это трагедия».[261] А вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая никогда не симпатизировала своей снохе, заявила следующее: «Я верю, что Господь сжалится над Россией. Александра Федоровна должна быть устранена. Не знаю, как бы это могло произойти. Возможно, она совсем сойдет с ума; возможно, что она окажется в монастыре или вовсе исчезнет». Коллективное письмо членов императорской фамилии с требованием отставки Протопопова и принятия разумных мep вызвало только недовольство венценосного адресата: ох как не любил он, чтоб ему докучали советами!
Дух упрямства, царствовавший в головах государя и государыни, вскоре привел к образованию самых настоящих заговоров. Даже в Ставке наиболее решительные умы всерьез размышляли о смещении императорской четы: слишком уж много ею наделано ошибок, чтобы иметь право продолжать управлять страной во время войны! Группа генералов во главе с блестящим казачьим предводителем Крымовым строила планы захвата императорского поезда по пути между Ставкой и Царским Селом с целью вынудить императора к отречению; одновременно с этим планировалось при поддержке воинских частей арестовать в Петрограде существующее правительство и объявить о перевороте и о лицах, которые возглавят новое руководство страной. Эта группа генералов действовала с молчаливого согласия Михаила Алексеева и Брусилова. Параллельно с этими планами развивался и заговор Великих князей; но этим последним так и не удалось сойтись на имени того, кто заменит собою Николая II и будет осуществлять регентство над малолетним Алексеем. Единственному брату государя, Вел. кн. Михаилу Александровичу, было не занимать представительности и мужества, но ему недоставало решительности, которая позволила бы осуществить государственный переворот. Бывший главнокомандующий, дядюшка царя Николай Николаевич изначально не был расположен к предательству своей клятвы верности царствующему императору.[262] Вел. кн. Дмитрий Павлович, снискавший благодаря участию в убийстве Распутина большую популярность в Петрограде, был не более чем элегантным кавалером двадцати пяти лет – он был гордым, бравым, но слишком молодым и непостоянным, чтобы провести операцию такого размаха. Отзвуки этой дискуссии дошли до гвардейских полков, где заговорщики встретили немало сочувствующих умов. Большинство офицеров царскосельского гарнизона стояли за перемены. Но ни один из них не имел в виду провозглашение республики. Все, чего хотели монархисты, – привести на престол другого государя. Введенный в курс всех этих пустословий, депутат Маклаков заявил: «Великие князья не способны достичь согласия в программе действий. Никто из них не осмеливается взять на себя малейшей инициативы, и каждый хочет работать исключительно для себя. Они хотели бы, чтобы Дума поднесла огню к пороховой бочке… В общем, они ждут от нас того же, чего мы ждем от них».
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
Анри Труайя (р. 1911) псевдоним Григория Тарасова, который родился в Москве в армянской семье. С 1917 года живет во Франции, где стал известным писателем, лауреатом премии Гонкуров, членом Французской академии. Среди его книг биографии Пушкина и Достоевского, Л. Толстого, Лермонтова; романы о России, эмиграции, современной Франции и др. «Семья Эглетьер» один роман из серии книг об Эглетьерах.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Император Александр II оставил глубокий след в русской истории, ему удалось сделать то, за что боялись взяться другие самодержцы, – освободить крестьян от крепостного гнета. Внутренние и внешние реформы Александра II сравнимы по своему масштабу разве что с преобразованиями Петра I. Трагическая кончина царя от рук террористов кардинально изменила дальнейший ход истории и через 35 лет привела Россию к печально известным событиям 17-го года.Анри Труайя через призму времени показывает читателям живое обаяние этого тонкого, образованного и многогранного человека и раскрывает причины столь неоднозначного отношения к нему современников.
Как Максим Горький (1868–1936), выросший среди жестокости и нищеты, с десяти лет предоставленный самому себе и не имевший возможности получить полноценное образование, сумел стать еще при царизме звездой русской литературной сцены? И как после революции 1917 года, этот утопист, одержимый идеей свободы, этот самоучка и страстный пропагандист культуры, пришел к признанию необходимости диктатуры пролетариата – в такой степени, что полностью подчинил свое творчество и свою жизнь сначала Ленину, а затем и Сталину?Именно этот необычный и извилистый путь ярко и вдохновенно описывает Анри Труайя в своей новой книге.
Это было время мистических течений, масонских лож, межконфессионального христианства, Священного союза, Отечественной войны, декабристов, Пушкина и расцвета русской поэзии.Тогда формировалась русская душа XIX века, ее эмоциональная жизнь. Центральное место в этой эпохе занимала фигура русского царя Александра I, которого Николай Бердяев называл «русским интеллигентом на троне». Но в то же время это был человек, над которым всегда висело подозрение в страшнейшем грехе – отцеубийстве…Не только жизнь, но и смерть Александра I – загадка для будущих поколений.
Знаменитый писатель, классик французской литературы Анри Труайя открывает перед читателями панораму «царственного» периода русского балета эпохи правления Александра III.Пышные гала-представления, закулисные интриги, истории из жизни известнейших танцовщиков конца XIX – начала XX столетия: патриарха русского балета Мариуса Петипа, мятежного и искрометного Дягилева, царицы-босоножки Айседоры Дункан – все это глазами молодой балерины, ученицы Императорской балетной школы в Санкт-Петербурге.