Николай I - [69]
К моменту восхождения Николая I на престол К. В. Нессельроде, казалось, олицетворял стабильность внешнеполитической системы, ориентированной на Австрию. Отказываясь от престола, Константин Павлович в письме от 8 (20) декабря советовал брату: «Ничего не меняйте в установившейся политике К. В. Нессельроде… Примите за основание, что Вы лишь уполномоченный покойного благодетеля и что в каждое мгновение Вы должны быть готовы отдать ему отчет в том, что Вы делаете и сделаете»>{521}. Николай Павлович не склонен был оставлять во внешней политике все без изменения, но К. В. Нессельроде, к сожалению, оставил. Во время Крымской войны министерство Нессельроде, долгое время подыгрывавшее союзной Австрии, вызывало у общества только чувство протеста и оскорбленной гордости за Россию. В дневнике от 10 марта 1855 года В. С. Аксакова записала: «… Если б не Нессельроде, который беспрестанно его (Николая I. — Л. В.) принуждал возвращаться к безобразной политике немецкой, то государь был бы увлечен совсем на другой путь!.. Ему, этому изменнику, ему одному обязаны мы позором и затруднительным положением России»>{522}. Это было почти всеобщее мнение.
И все же при Николае I Министерство иностранных дел подверглось серьезному реформированию. В 1832 году на него было распространено «Общее учреждение министерства»; Коллегия иностранных дел упразднена, образованы департаменты. Новая структура была закреплена «Учреждением министерства иностранных дел», принятым в 1846 году. Тогда же Департамент церемониальных дел был переименован в Экспедицию церемониальных дел, а Канцелярия министра преобразована в Департамент внешних сношений. Министерство иностранных дел оставалось единственным учреждением, где в дипломатической переписке продолжал употребляться французский язык (заменен на русский только в 1887 году).
Другим немцем, доставшимся Николаю Павловичу от предшествующего царствования, был министр финансов Егор Францевич Канкрин (1823–1844), сын заведующего соляным делом, которого Екатерина II пригласила из Ганау (Гессена). А. И. Рибопьер писал, что Канкрин не любит ни Россию, ни русских, и добавлял при этом: «…говорят, что он по происхождению еврей»>{523}. Когда требовалось, он говорил по-русски, хотя и на ломаном языке>{524}. Он был образованным экономистом, из тех, которые считали, что «упорядочение финансов и прочное обоснование народного богатства всегда должны корениться в народном благосостоянии»>{525}. Его экономия вошла в пословицу. Рассказывали, как однажды на Пасху он поднес Николаю Павловичу большое яйцо, наполненное золотыми монетами, изготовленными из обрезков, оставшихся после чеканки на монетном дворе. С тех пор эти обрезки также стали использовать>{526}. Министр финансов был врагом новых налогов, займов, он выступал против излишних расходов, составляя иногда оппозицию самому Николаю Павловичу, даже когда речь заходила об ассигнованиях на армию. Император так отзывался о нем: «А то, бывало, придет ко мне Канкрин в туфлях, греет у камина спину и на всякое мое слово говорит: «Нельзя Ваше Величество, никак нельзя!»>{527}. Баварский дипломат позднее писал о нем: «Он… довел покровительственную таможенную систему, введенную для поощрения отечественной промышленности, до чудовищных размеров»>{528}. Во время его министерства таможенный доход по империи вырос на 250 %. К его заслугам относили также бездефицитный бюджет, которого он добился жестким сокращением расходов, а также дальнейшим развитием питейно-откупной системы.
Поощряемый и подталкиваемый Николаем I, министр финансов провел в 1839–1843 годах так называемую «реформу Канкрина», связанную с преодолением девальвации ассигнаций и переводом денежной системы на серебряный монометаллизм. Он был противником железных дорог и излишней образованности народа и полагал, что «крепостная зависимость — это вовсе не самое худшее еще положение, в какое может попасть человек»>{529}. По поводу разногласий между ним и Николаем I американский историк У. Пинтнер писал, что по некоторым важным вопросам Е. Ф. Канкрин был побежден царем. Но это не было конфликтом между консервативным министром и прогрессивным политиком: «Возможно, более правильно понять это как конфликт поколений между сравнительно молодым правителем, более осведомленным о происходящих в мире переменах и о необходимости для России сделать некоторые соответствующие исправления, и старым бюрократом… который не понимал, что политика, которая обеспечивала стабильность в прошлом, может привести к серьезным проблемам, если не к полному крушению государства, в том случае, если она будет продолжаться бесконечно»
