Николай I - [143]
Общее впечатление о евреях у Николая Павловича сложилось еще во время его путешествия по России летом 1816 года. В «Общем журнале по гражданской и промышленной части» великий князь записал тогда свои впечатления о Могилевской губернии: «Крестьяне их (польских помещиков. — Л. В.) почти все на тяжелом оброке и весьма бедны, притом общая гибель крестьян сих провинций, жиды здесь совершенно вторые владельцы, они промыслами своими изнуряют до крайности несчастный народ. Они здесь все — и купцы, и подрядчики, и содержатели шинков, мельниц, перевозов, ремесленники и проч., и так умеют притеснить и обманывать простой народ, что берут даже в залог не засеянный яровой хлеб и ожидаемую не засеянную жатву; они настоящие пьяницы, всюду всасывающие и совершенно истощающие несчастные сии губернии. Удивительно, что они в 1812 году отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни»>{976}. На самом деле, пророссийская ориентация евреев была не удивительной и не случайной. Некий раввин писал в 1812 году своим единоверцам, что ни в одной земле евреи не пользуются такой веротерпимостью и такими выгодами, как в России>{977}.
Как отмечает «Еврейская энциклопедия», сводное «Положение» о евреях 1835 года «не наложило на евреев новых ограничений»>{978}. Оно подтверждало право приобретать в пределах черты оседлости незаселенные имения, вести торговлю на тех же правах, что и русские. Евреи допускались к участию в ярмарках внутренних губерний России (формально на срок до шести месяцев). Разрешались все роды фабричной деятельности (включая откуп винокуренных заводов), однако запрещалась торговля вином в долг и под залог домашних вещей. Положение защищало права иудейской религии и устанавливало награды для раввинов. К разумным ограничениям относилось установление брачного возраста (18 и 16 лет). Сурово осуждая сектантство среди великороссов, Николай I считал, что и в иудаизме есть изуверские секты. В случае подозрений в ритуальных убийствах дела рассматривались очень тщательно, как, например, в Велиже, когда следствие продолжалось с октября 1827 года по 1834 год. После выяснения ложности обвинения постановлением Государственного совета, утвержденным Николаем Павловичем, 18 января 1835 года синагога в Велиже была вновь открыта.
Николай Павлович по-своему пытался быть справедливым. В заметках Л. В. Дубельта есть эпизод, когда император приказал посадить в крепость еврея, виновность которого еще не была полностью доказана: «Я осмелился возразить и сказал: «Дайте время, Государь, рассмотрим дело подробно и ежели он точно виновен, то не уйдет от нас, — или же он окажется невинным, то чем искупите Вы его невинное заключение?» — Правда, что он взглянул на меня так строго, что признаюсь, хоть сквозь землю провалиться, и я подумал: ну быть беде! Но, помолчав несколько, он сказал: «Нет, посади его в крепость!» Приказание я исполнил, а через 4 месяца обнаружилась совершенная невинность несчастного еврея. «Ты был прав, — сказал мне государь, — теперь скажи, — чем могу я вознаградить его невинное заключение?» — «Деньгами, — отвечал я, — этот народ готов за сто рублей просидеть и год в крепости». Его Величество приказал выдать жиду 4 т. рублей. Много ли людей, готовых так честно сознать свою ошибку?»>{979}
Общая направленность политики николаевского правительства заключалась в стремлении уравнять еврейское население с православным в несении всех государственных повинностей. Это касалось и личной рекрутской повинности, которой евреи не знали с самого присоединения к России. Ранее евреи-мещане заменяли рекрута уплатой 500 рублей, но в 1827 году для них была введена рекрутская повинность. Устав от 26 августа 1827 года предусматривал набор среди рекрутов-евреев, почти втрое превосходящий общероссийский показатель. Отчасти это объяснялось тем, что рекрутов брали и в покрытие податных недоимок. В 1830 году был принят сенатский указ — за дополнительного рекрута с еврейской общины (кагала) списывалось 1000 рублей. За поставку рекрутов предусматривалась круговая порука. От рекрутства полностью освобождались «купцы всех гильдий, жители сельскохозяйственных колоний, цеховые мастера, механики на фабриках, раввины и все евреи, имевшие среднее или высшее образование». Кстати, до указа 1827 года галицийские евреи из Австрии, где существовала воинская повинность, спасались от воинской службы именно в России. В 1844 году кагалы были повсеместно упразднены; их функции переданы городским управам и ратушам, но сбор податей и рекрутская повинность по-прежнему оставались в компетенции общины.
В николаевской армии евреи находились в равном положении с русскими и представителями других национальностей. В армии в какой-то степени учитывались религиозные потребности не только православных и мусульман, но и иудеев. О забавном случае, произошедшем с Николаем Павловичем на православной Пасхе, сообщает леди Г. Блумфильд. Известно, что Николай Павлович имел обыкновение во время Пасхи или целовать присутствующих, или, по крайней мере, подставлять щеку (так что она становилась черной от многочисленных прикладываний), произнося при этом: «Христос Воскресе!» «Мне рассказывали, — вспоминала супруга английского дипломата, — что однажды государь приветствовал этими словами часового, который отвечал к его удивлению: «Никак нет, это неправда». Оказалось, что часовой был еврей»
