Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [70]

В последнее время, как кажется, впервые проф. А.А. Корниловым, к николаевской эпохе был применен термин «просвещенный абсолютизм»[55]. Понятие просвещенного абсолютизма с научной точки зрения с трудом поддается отграничению от понятия абсолютизма вообще и полицейского государства. Ив таком случае правильнее будет назвать правительственную систему Николая одной из самых последовательных попыток осуществления идеи полицейского государства. Быть может, наиболее существенным признаком просвещенного абсолютизма приходится признать отказ государственной власти от конфессионализма и начало религиозной терпимости. Просвещенный абсолютизм – известная стадия в истории отношений между государством и Церковью, но в этом смысле это понятие неприменимо к николаевской эпохе. В это царствование вероисповедное начало неразрывно связалось с определенным политическим лозунгом и, взятое под защиту государственной власти, само придало этой последней конфессиональный оттенок. Вне этой сферы николаевская система, действительно, может быть характеризована теми чертами, какими, как всякое полицейское государство, характеризуется и просвещенный абсолютизм: народное благо, понимаемое прежде всего как удовлетворение материальных потребностей, как цель; последовательно проводимая правительственная опека как средство ее достижению. Заглушая все живое и искажая работу общественной мысли, николаевская система оказалась в конце концов бессильной выполнить взятую ею на себя задачу, и в этом, между прочим, а не в отдельных частностях причина краха, который пережила Россия в пятидесятых годах девятнадцатого века. Взятая сама по себе, в пределах открывающихся перед ней возможностей, николаевская система выполнила все-таки известную положительную работу и в ряду других ей подобных систем отличалась и положительными качествами – отсутствием политического шатания и, во многих случаях, доброкачественностью, если можно так выразиться, предлагаемого ею материала. Взяв на себя поистине непосильную задачу, правительство в николаевское царствование старалось использовать, конечно неумолимо формуя их на свой лад, соответствующие духовные силы. Николаевское царствование – время чиновников – не всегда время посредственностей. Яркое выражение николаевской эпохи – уваровская система народного просвещения. Режим самой беспощадной опеки, эта система не только старалась заставить служить себе, но и действительно выдвинула крупные научные силы. Убивая дух общественности, николаевская школа, тем не менее, высоко стояла в научном отношении. Николаевское царствование не давало простора государственному творчеству широкого размаха, но оно дало немало опытных государственных дельцов, своей деловитостью нередко выгодно отличавшихся от тех, кто позднее заступил на их место, будь то прогрессивные, но слабодушные администраторы или люди бессильных потуг на реставрацию старого режима.

К концу апреля 1830 г. закончились главные работы «Комитета 6 декабря 1826 г.» После этого комитет собирался всего лишь раз в июле 1830 г. и несколько раз в декабре 1831 г. и феврале и марте 1832 г. по отдельным вопросам. За время с 1826 г. по 1830 г. комитетом были выработаны проекты учреждения Государственного Совета, учреждения Сената Правительствующего и Судебного, общего учреждения министерств и учреждения губернского управления и обсуждался вопрос о Комитете министров. Одновременно с выработкой и обсуждением всех этих проектов в комитете обсуждались вопросы, касающиеся положения отдельных сословий, и был выработан Проект дополнительного Закона о состояниях. Все работы комитета сосредоточились, таким образом, около двух главных пунктов: около вопроса о высших государственных учреждениях, их взаимоотношениях между собой и об отношениях к ним местных учреждений и около вопроса о государственных состояниях (сословиях), отчасти в связи с вопросом о порядке прохождения государственной службы. Занятия комитета живо интересовали государя. Журналы заседаний комитета шли к нему на утверждение. Предположения комитета вызывали со стороны государя замечания; попутно им давались соответствующие отдельные распоряжения.

Останавливаясь на вопросе о высших государственных учреждениях, комитет обратил особое внимание на ненормальное положение Комитета министров. Первоначально простое собрание министров, в коем докладывались государю императору дела, требовавшие совокупного суждения, Комитет министров превратился постепенно в присутственное место без всякого публичного акта, определявшего его установление. Вследствие этого отдельные министры стали вносить однородные дела то в Комитет, то в Сенат, то в Государственный Совет. Занятия Комитета сделались и судебными, и исполнительными, и совещательными; взаимоотношения высших государственных учреждений стали неопределенными. Выход из этого положения «Комитет 6 декабря» видел вначале в совершенном упразднении Комитета министров. Законосовещательные функции, к которым относилось и рассмотрение государственной росписи, возлагались им исключительно на Государственный Совет. Сенату, по мнению комитета, надлежало сообщить право «верховного под державной властью судилища», назвав его Сенатом Судебным. Правительственную часть Сената, входившую в круг действия 1-го департамента и общего собрания, отделить совершенно и вверить особому Правительствующему Сенату, составив его из главноначальствующих отдельных частей управления (т.е. министров) и других лиц, удостоенных доверием государя. Для того чтобы не создать подчинения Правительствующего Сената равному ему учреждению, т.е. Государственному Совету, комитет предлагал учредить особое вне Сената присутствие одних министров, под именем Присутствия или Совета министров, в котором бы и обсуждались предположения о новых установлениях иоб изменении старых до их внесения в Государственный Совет. Одобрив в общем все эти предположения, государь император относительно последнего заметил, что подобное «совещание министров вне Сената… может постепенно и нечувствительно присвоить себе особенное место в управлении, подобно Комитету министров», и что поэтому «для предупреждения сего будет необходимо означить с величайшей точностью, в чем именно будут состоять права и обязанности сего министерского совещания и какие дела не должны никогда подлежать его ведению». Мысль о Совете министров была после этого оставлена комитетом, и выработанные им проекты были построены на намеченном им разграничении ведомств высших государственных учреждений.