Николай I. Биография и обзор царствования с приложением - [110]

С 1849 г., когда в Европе разыгрались революционные события, крестьянский вопрос в правительственной деятельности отступает на задний план. К последним годам николаевского царствования относится всего лишь несколько частичных постановлений по крестьянскому вопросу. Таков закон 1853 г., запрещавший сдачу в аренду населенных имений, и закон 1854 г., запрещавший управителям удаление крестьян из имений или сдачу их в рекруты без ведома помещика. Введение в эти годы в Западном крае «инвентарей», послуживших при преемнике императора Николая ближайшим поводом к более решительной постановке крестьянского вопроса, не столько находилось в связи с другими мероприятиями по ограничению крепостного права, сколько вытекало, как было уже отмечено выше, из соображений общей политики николаевского царствования на западных окраинах.

Военное дело и флот

Военное дело и флот

Николаевское царствование рисуется нам обыкновенно как время преобладания военного элемента. И действительно, гражданское управление принимает в это царствование своеобразный военный оттенок. Целые отрасли управления и отдельные ведомства получают военное устройство, образуя в таком случае особые корпуса: корпус лесничих, Главное управление путей сообщения и корпус инженеров путей сообщения и т.п. Во главе отдельных отраслей гражданского управления очень часто стоят представители военного ведомства: министр государственных имуществ генерал-адъютант гр. Киселев, министр финансов бывший генерал-интендант гр. Канкрин, министр внутренних дел генерал-адъютант Бибиков и даже обер-прокурор Святейшего Синода полковник и впоследствии генерал-адъютант гр. Протасов, не говоря о других. Чтобы дать, однако, правильную оценку этому явлению, его необходимо сопоставить с тем, что одновременно с этим происходит в сфере самого военного дела и военного управления. И здесь перед нами раскрывается довольно любопытная картина. В то время как во главе отдельных отраслей гражданского управления мы видим лиц нередко крупного государственного масштаба и в то же время имеющих в своем прошлом значительную военную карьеру, на верхах военного управления начинают выдвигаться люди не военного дела, но военной канцелярии. В военное дело в николаевское царствование проникает чиновник, и военное управление, оставаясь по-прежнему выделенным из общей системы государственного управления, преобразовывается в это царствование в смысле большего объединения и преобладания в нем бюрократического элемента.

К первой четверти девятнадцатого века в военном деле наметились как бы два течения, две школы. Одно из них продолжало жить традициями линейной «фридриховской» тактики восемнадцатого века. Отличительной чертой этих традиций являлась непоколебимая вера в значение сомкнутых, стройных масс, которые во время боя должны были устрашить неприятеля своими правильными движениями. В мирное время большое значение придавалось маневрированию колоннами, со строгим соблюдением интервалов и дистанций. Для действий во время боя, по образцу этих маневрирований, устанавливались нормальные «боевые порядки» для пехоты, кавалерии и артиллерии, предусматривавшие до мелочей движения отдельных частей, но совершенно игнорировавшие местные условия. Значение рассыпного строя недостаточно оценивалось; при построении в цепь обращалось большее внимание на соблюдение равнения и дистанции, чем на создание условий, обеспечивающих для каждого отдельного солдата наибольшую меткость стрельбы.

Для данного времени все это должно было уже быть признано отжившим свой век. В эпоху наполеоновских войн и суворовских походов вся эта система подверглась уничтожающей критике. Новое направление выдвинуло значение индивидуального начала, воспитывало личную инициативу. Вера в «боевые порядки» уступала место сознанию необходимости больше сообразоваться с данными условиями местности, и тем самым воспитывалась большая личная инициатива.

Это новое течение, порождение новых условий эпохи, знаменовало в военном деле, в сущности говоря, революцию, по своим основным началам аналогичную той, какая происходила в это время во всем политическом и социальном укладе Европы. Когда после Венского конгресса Европа вступает в полосу политической реакции, в военном деле происходит своего рода реакция в смысле возвращения к старым принципам линейной тактики. Новые принципы в военном деле представляются опасными и в политическом отношении. Войска должны представлять из себя стройно-сплоченную, беспрекословно подчиняющуюся команде массу. Войско – мертвый механизм, из него вытравляется всякое живое чувство воодушевления. Говорят, что цесаревич Константин Павлович не любил, когда войска приветствовали его криками «ура»: кто сегодня выражает одобрение, завтра может выразить порицание; подчиненный может говорить лишь «рад стараться».

Всем известна картина николаевского войска, которое на парадах, как по нитке вытянутое, представляло из себя такую стройную картину:

Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей, Пехотных ратей и коней Однообразную красивость.

Ошибочно было бы видеть в этом одно лишь пристрастие к показной стороне военного дела. На «Марсовых полях» думали создать боевую силу, что, конечно, было ошибкой; «однообразная красивость» была таким же выражением политической реакции, наступившей после 14 декабря 1825 г., каким была административная централизация, система народного просвещения гр. Уварова, экономическая и финансовая политика гр. Канкрина. Представители боевых традиций наполеоновской эпохи в николаевское царствование не у дел и даже прямо в опале, как Ермолов; другие из них, как Киселев, уходят в гражданское управление; третьи, как блестящий теоретик и прекрасно образованный в своей специальности генерал Жомини, не имеют веса в военном управлении. Выдвигаются люди старых традиций линейной тактики: таков Дибич, Нейдгард и прежде всего Паскевич. К этому же направлению примыкали и управляющий Военным министерством кн. Чернышев, и стоявший во главе морского ведомства Меншиков. С такой точки зрения приходится оценивать и те перемены в личном составе высшего военного управления, и те преобразования в его устройстве, которые, начавшись еще в последние годы александровского царствования, получили свое завершение в первое десятилетие царствования императора Николая I.