Николай Эрнестович Бауман - [73]
По мере приближения к центральным площадям города демонстрация приобретала все более внушительные размеры.
Траурные флаги, алые знамена появились на балконах и в окнах некоторых домов на Мясницкой и Никитской улицах, на Театральной площади.
Рабочие многих замоскворецких фабрик и заводов, мастерских Брянского, Александровского вокзалов поджидали траурную процессию неподалеку от Большого театра. Они решили присоединиться к своим товарищам в полном боевом порядке. Здесь же остановились делегаты многих городов. Вот живое свидетельство участника демонстрации.
«На Театральной площади стоял длинный ряд делегаций с венками.
Совершенно неожиданно вижу в этом ряду своего знакомого из Саратова.
— Вы как? — спрашиваю.
— Делегатом на похороны из сараевской парторганизации».
По дороге все время присоединялись новые и новые делегации, рабочие приносили новые венки, траурные флаги с самодельными, но искренними, скорбными надписями. «Трогательное впечатление, — пишет один из участников похоронной процессии, — производило множество маленьких простых венков, несомых на высоких древках, очевидно, от рабочих отдельных фабрик и групп». Не было, кажется, ни одной московской фабрики, ни одного завода, не приславшего со своей делегацией венок. Невозможно было прочитать и запомнить эти сотни траурных дат и надписей: от Московско-Казанской железной дороги, от Курских железнодорожных мастерских, печатников Лефортовского района, булочников Мясницкой части, рабочих заводов — «Новый Бромлей», Густава Листа, Гужона, «Богатырь» и т. д.
Над необъятной, неоглядной толпой реяли звуки революционных, боевых песен. Тысячи голосов пели «Марсельезу», «Варшавянку», «Красное знамя». Несколько оркестров играли похоронные марши.
Когда демонстрация от университета повернула по Никитской улице к Ваганьковскому кладбищу, оркестр и хор Московской консерватории в полном составе вышли навстречу профессии. Дирижер взмахнул рукой, и совершенно неожиданно, покрывая весь шум манифестации, летя ввысь выше толпы, выше реющих знамен, уносясь в синеву неба, зазвучали величавые и торжественные звуки похоронного марша:
Процессия остановилась, как один человек, остановилась без всякой команды.
Молодые, свежие, прекрасно обученные голоса под стройный аккомпанемент великолепного оркестра консерватории, сливаясь с общим настроением и как бы вторя ему, звенели в воздухе:
…Все стояли, как зачарованные… И затем тихо тронулись дальше…»{«Былое», 1926, № 1, стр. 90.}
Все дальше и дальше двигалась процессия по Никитской, потом по Пресне.
Вот уж виднеется, в дрожащих отблесках факелов, ограда Ваганьковского кладбища…
И, как бы по невидимому знаку, сначала окружавшие гроб Баумана товарищи-друзья, а затем и все ближайшие сотни, тысячи рабочих тихо и скорбно запели любимую песню Ленина «Замучен тяжелой неволей». Эта песня более всего была уместна именно здесь, на похоронах его верного ученика и соратника…
пели провожавшие Николая Эрнестовича большевики, его друзья по подпольным кружкам, по подпольным массовкам. Грозно и сурово, как вызов врагу, и вместе с тем как великое пророчество, как непреодолимая уверенность в близкой победе звучали заключительные слова траурной песни:
Когда грандиозная процессия подошла к Ваганьковскому кладбищу, было уже больше восьми часов вечера.
Медленно несли красный гроб Баумана его друзья и товарищи и в полном молчании остановились у вырытой могилы. Она находилась довольно далеко от входа на кладбище, почти на самом его краю, вблизи подъездных путей железной дороги.
На кладбище вошли распорядители похорон и члены партии, ближайшие друзья и родственники Баумана. Громадное большинство провожающих не смогло войти на кладбище. Рабочие теснились у ограды, влезали на деревья, чтобы хоть издали взглянуть на погребение, послушать отрывки прощальных речей.
Наступила последняя минута…
После прощания жены и родных с покойным гроб медленно, под звуки похоронного марша, опустили в могилу. Целый холм живых цветов, венков, знамен вырос на месте могилы.
Первым у могилы говорил В. Л. Шанцер (Марат). Его речь звучала сильно, взволнованно.
— Мы опускаем в могилу гроб одного из передовых бойцов за права пролетариата. Всю жизнь он боролся за эти права и не переставал бороться тогда, когда бывал в тюрьме или ссылке. Как только ему удавалось вырваться на свободу, он опять был на своем посту!..
Оратор вкратце осветил важнейшие вехи славного жизненного пути погибшего большевика: работу Николая Эрнестовича в ленинской «Искре», его участие во II съезде партии…
Проникновенно звучали слова о твердом, непоколебимом большевике, ни разу не отступившем перед трудностями подпольной работы, крепостной одиночки, ссылки, высылки по этапу, тюрьмы…
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.
10 декабря 2015 года Петр Яшек прибыл в аэропорт столицы Судана города Хартум, чтобы вылететь домой, в Чешскую Республику. Там он был задержан суданской службой безопасности для допроса о его пребывании в стране и действиях, которые, в случае обнаружения, поставят под угрозу преследуемых христиан, с которыми он встречался. После задержания, во время продолжительных допросов, Петр понял, что в ближайшее время ему не вернуться к своей семье… Вместо этого Петру было предъявлено обвинение в многочисленных особо тяжких преступлениях, и он был заключён в тюрьму на 445 дней — только за то, что предоставил помощь христианам, преследуемым правительством Судана.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.
Книга рассказывает о жизни и творчестве ленинградского писателя Льва Канторовича, погибшего на погранзаставе в первые дни Великой Отечественной войны. Рисунки, помещенные в книге, принадлежат самому Л. Канторовичу, который был и талантливым художником. Все фотографии, публикуемые впервые, — из архива Льва Владимировича Канторовича, часть из них — работы Анастасии Всеволодовны Егорьевой, вдовы писателя. В работе над книгой принял участие литературный критик Александр Рубашкин.