Николай Эрнестович Бауман - [26]

В это же время Бауман был озабочен подысканием квартиры, достаточно отдаленной и обособленной, в которой можно было бы без большого риска проводить конспиративные собрания. Агентура охранного отделения отметила в своих ежедневных донесениях, что «Макар Иванович{Подпольная кличка H Э. Баумана в то время.} нередко встречался (в первой половине января и в начале февраля 1897 года) с лишенным всех прав состояния Александром Дементьевым, давно находившимся под негласным наблюдением как лицо, имеющее большое знакомство среди лиц, в политическом отношении крайне подозрительных». Бауман и Сущинский дважды посещали А. Дементьева в деревне Исаковке (Черновская улица, дом № 60), за Большой Охтой. Отдаленность этого пригорода и вместе с тем расположенные неподалеку от Охты крупные заводы и фабрики казались Бауману удобным местом для создания конспиративной квартиры. Бауману не удалось нанять поблизости от местожительства Дементьева конспиративную квартиру, но на квартире по Черновской улице он провел несколько собраний рабочих, разъясняя «Устав рабочей кассы», задачи «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». На этих собраниях (одно из них происходило 10 (23) марта вечером) присутствовали Сущинский, Пилипец, Царев, Осипов и около пятнадцати рабочих охтенских заводов и фабрик.

17 февраля (1 марта) Бауман провел нелегальное собрание с рабочими в одном из излюбленных петербургским рабочим людом «трактире 3-го разряда» — на углу Калашниковской набережной и Смольного проспекта.

Трактиры для ночных извозчиков, торговцев в разнос, ходивших по улицам с зари до глубокой ночи, были очень удобным местом для конспиративных встреч и собеседований.

Рабочие ночной смены заходили туда на часок выпить «пару чаю» в ожидании фабричного гудка, перекинуться в картишки или просто послушать хриплое пенье трактирной «машины», безустали заводимой проворными половыми — ярославцами или костромичами. Никого не удивляло поэтому, если в дальней горнице усаживалась целая компания молодых рабочих, требовавшая себе несколько «пар чаю» и немудреной закуски, вроде воблы, баранок и студня.

Николай Эрнестович раза два собирал там рабочих, среди которых были члены руководимых им кружков — Царев, Осипов, Пилипец и другие.

На одном из собраний Бауман читал «Устав рабочей кассы», сопровождая каждый параграф подробными объяснениями. Он стремился, чтобы этот важный документ как можно более отражал политические требования рабочих. Поэтому беседа затянулась заполночь. Уже прогудел в половине первого гудок за Нарвской заставой, а рабочие все еще не расходились. На этом же нелегальном собрании Николай Эрнестович передал одному из членов кружка 11 рублей для уплаты за квартиру.

14 (26) марта Бауман опять явился на конспиративное свидание в трактир «Кострома», находившийся на Большой Болотной улице. Там он беседовал с несколькими членами рабочего кружка, обсуждая события на Екатерининской мануфактуре — летнюю стачку рабочих, вынудившую администрацию фабрики пойти на уступки. В конце беседы Николай Эрнестович передал рабочему Пилипецу тщательно завернутые в газетную бумагу 10 экземпляров «Объяснения закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». Это «Объяснение» написал Ленин осенью 1895 года; работа была в декабре нелегально издана в Петербурге отдельной брошюрой, и рабочие столицы зачитывались на собраниях подпольных кружков правдивым описанием своей жизни, мастерски нарисованным Лениным.

Рабочие подпольного кружка, руководимого Николаем Эрнестовичем, с увлечением читали также написанную И. В. Бабушкиным прокламацию «Что такое социалист и политический преступник?». Эту прокламацию Бауман распространил через кружковцев и в рабочих пригородах столицы{Помещена в сборнике «Листовки петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» 1895–1897 г.г.». М., 1940, стр. 20.}. Бауман передал Пилипецу и 80 экземпляров воззвания «Товарищи, почти каждый день мы не досчитываемся…». В этой прокламации метко и сжато описывалась «хитрая механика» хозяйских обсчетов и притеснений рабочих. «Чаепитие» в трактире затянулось, — лишь вечером Бауман и его слушатели поодиночке и по-двое, чтобы не привлекать внимания, разошлись из «Костромы».

Подобного рода «чаепития» или прогулки с двумя-тремя членами кружков по отдаленным окраинным улицам за заставой Бауман устраивал нередко. Целые дни уходили у него на организационно-пропагандистскую работу. И лишь поздней ночью приходил Николай Эрнестович на свою квартиру-«коммуну», где он жил совместно с братьями Сущинскими. «Коммуна» эта была достаточно своеобразной. В самом конце 1896 года Бауман и его друзья, в целях экономии и лучшего устройства бытовых мелочей, отнимавших массу драгоценного времени, решили устроить на своей квартире, на Каменном острове, «коммуну», отчасти под влиянием идей Чернышевского, а более всего из желания разгрузить каждого пропагандиста и агитатора рабочих кружков от «мелочей жизни». Обедать в кухмистерских зачастую было не по карману, так как сбережения, которые сделал Бауман, работая ветеринарным врачом, вскоре растаяли. Поэтому «коммунары» решили выбрать «организатора продовольственных закупок» и «казначея», которые и заботились по очереди об ежедневных обедах и ужинах. Все наличные средства и случайные заработки членов «коммуны» (от уроков, переписки, занятий в этнографическом обществе и т. п.) поступали в распоряжение «казначея». Такого рода «организация быта», по воспоминаниям «коммунаров», позволяла сэкономить немало времени для самообразования.