Николай Эрнестович Бауман - [22]
Молодежь восторженно читала новинку — напечатанное в начале марта 1895 года в «Самарской газете» стихотворение М. Горького «В Черноморье» (с подзаголовком «Песня»). В этом изумительно певучем, сверкающем морем и солнцем смелом призыве воспевался храбрый сокол, которого даже смерть не могла оторвать от неба, свободы…
Девушка с необычайным волнением, проникновенно читала заключительные строки этой песни о свободе:
— «Пускай ты умер! Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!..»
И Николай Эрнестович, перебивая ее, с восторгом повторял:
Вечеринка закончилась на рассвете. Первые лучи солнца гости Баумана встретили, по предложению хозяина, бессмертной «Вакхической песней» Пушкина:
…Быстро пролетело время каникул. Эльза со своей подругой — веселой, энергичной девушкой — стала собираться в дорогу. Возвращались они из Саратова в Казань на пароходе, и Николай Эрнестович вместе с В. Г. Сущинским поехал провожать их до Саратова. Здесь молодые люди вновь провели несколько дней в кружке Дьяковой. Проводы Эльзы и ее подруги были шумными и веселыми. Провожать их явилась на пристань чуть ли не вся «социал-демократическая колония Саратова и его окрестностей», — как шутливо называл впоследствии в одном из писем родным Николай Эрнестович молодежь кружка Дьяковой.
Глядя «а уходивший вверх по течению пароход, еле различая беленький, становившийся все меньше и меньше платочек сеетры, Николай Эрнестович промолвил стоявшему около него Сущинскому:
— Эх, брат… и нам не пора ли ехать?
— В Бурасы? — переспросил его друг.
— Нет, туда… в большой город… к настоящему делу… — тихо, но твердо ответил Бауман.
Через день они, однако, вернулись на свои ветеринарные участки. Перед отъездом в село Бауман и Сущинский разговаривали со старым народовольцем Н. Балмашовым, сын которого впоследствии убил министра внутренних дел Сипягина. Бауман с интересом вслушивался в яркие, красочные воспоминания одного из «последних саратовских могикан», пешком исходившего, агитируя среди крестьян, не одну тысячу верст. Но с обычной своей Политической прямотой и твердостью Николай Эрнестович резко оспаривал «теоретический фундамент» террора, единичных выступлений против представителей царской бюрократии.
— У царя слуг всякого ранга и калибра много, всех их по одиночке не перебьешь, — убежденно говорил Бауман, — дело не в одиночных восстаниях сел и деревень — трагедия Бездны это доказала с полной очевидностью. Бороться с царским строем и капитализмом надо не по деревням, а в городах, плечом к плечу с рабочей массой!..
С новыми мыслями, с еще более укоренившимися намерениями вернулись Бауман и Сущинский в свои села, к месту службы.
Поездки молодых ветеринарных врачей Баумана и Сущинского в Саратов, их встречи с кружком Дьяковой и беседы, которые вел Бауман с окрестными крестьянами во время своих разъездов по участку, — все это, разумеется, не могло остаться незамеченным местной полицией. Работой Баумана заинтересовался не только пристав того стана, в котором находилось село Новые Бурасы, но и сам «хозяин уезда» — исправник. Бауман вскоре по приезде в Новые Бурасы заметил, что урядник что-то слишком часто наведывается к его соседям. Нередко урядник «случайно» попадался молодому ветеринарному врачу и на проселках, интересовался, куда и к кому едет Бауман. А становой пристав прямо-таки «воспылал симпатией», по его словам, к Николаю Эрнестовичу и нередко заезжал на ветеринарный пункт «побеседовать и отдохнуть». Эти «беседы» были крайне неприятны: Бауман, с его открытым, жизнерадостным характером, не переносил столь плохо скрытой слежки и сдерживался, чтобы как-нибудь во время «беседы» не высказать становому свое откровенное мнение о полиции и ее методах «уловления душ». Но становой не огорчался явной холодностью своего невольного собеседника и настойчиво продолжал непрошенные визиты.
Урядник также все чаще мелькал перед воротами ветеринарного участка, расспрашивал крестьян, о чем беседовал с ними врач во время осмотра скота. Все эти усиленные «любезности» местных властей становились в конце концов нестерпимыми. Николай Эрнестович чувствовал, что его революционная работа будет гораздо плодотворнее в центре рабочего движения — в Петербурге. Из бесед в кружке Дьяковой и из редких писем, доходивших к нему от казанских друзей, он знал, что в Петербурге в 1893–1894 годах зародилось рабочее движение. В конце 1894 года, в связи с забастовкой на Семянниковском заводе, появились подпольные листовки. Все эти вести крайне волновали Николая Эрнестовича.
Посоветовавшись со своим другом Владимиром Сущинским, Бауман глубокой осенью 1896 года решил покинуть работу ветеринара и уехать в Петербург. Его уже давно манила дорога профессионального революционера. Ускорило это решение и то обстоятельство, что губернатор не утвердил Сущинского в должности ветеринарного врача.
Друзья подали заявления об отставке и, несмотря на уговоры председателя земской управы, твердо решили уехать. К обязанностям ветеринарного врача Бауман относился горячо, «с душой»: в архиве сохранилась благодарность земской управы «ветеринарному врачу Н. Э. Бауману за усердную и полезную деятельность на участке». Но Николай Эрнестович справедливо полагал, что его деятельность будет гораздо полезнее среди петербургских рабочих. Скромный и нетребовательный в личной жизни, молодой ветеринарный врач сумел скопить небольшие сбережения; к моменту отъезда из Бурас в Петербург у Баумана было около 500 рублей. На эти средства и решили жить оба друга в Петербурге до приискания «работы по душе».
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.