Николаевский Борис Иванович - Об авторе - [10]

И лишь в начале 1960 г. заявил: "О русском масонстве у меня имеются интереснейшие материалы - показания Галызерна, Чхеидзе, Гегечкори (члены Верховного совета русских лож), воспоминания кн. Бебутова (основатель) и ряда других. На целый том: устав, история обоих "конвентов", история "усыпления" ложи Маргулиеса - Бебутова (подозревали в провокации) и пр. ... Есть материалы о переговорах, которые Бебутов в 1909 г. вел с Плехановым, эсерами и т. д. Многих звеньев все еще не хватает, и я ждал с публикацией, надеясь получить...

К сожалению, не получаю - придется публиковать так". Но силы его уже были подорваны: "Моя работоспособность сильно упала", - сообщает он 31 августа 1963 г.

Понимая это. Николаевский передает основную часть своего архива Гуверовскому институту войны, мира и революции и становится его хранителем. Он умер, не увидев свой последний труд - библиографический указатель "Социал-демократическая меньшевистская литература" (Стэнфорд. 1968), составленный им вместе с А.М. Бургиной (супруга Николаевского), к которому обращаются и еще долго будут обращаться историки, черпая ценнейшую информацию.

Жизнь Б.И. Николаевского - яркий пример служения архивам и истории. "Сжигающей страстью Бориса Ивановича,- писал в некрологе Р. Гуль,- был архивизм, собирание документов".

Copyright (C) 2000-2002, РОО "Мир Науки и Культуры". ISSN 1684-9876

www.pseudology.org

Альберт Ненароков

"Письма - исторический документ...их нужно печатать как таковые"

Overcoming of established stereotypes and notions related to evaluation of the past events is a very complicated undertaking. It requires the same sensitivity and creative effort as the work of restoration master. Only by removing all attempts to the past smooth and depositions in characterization of actual and chronological sequence of events and their actors one may escape that impersonal "resultant" against which Boris Nikolaevski, one of the leading investigators of the Russian political history, protested so vigorously.

Весной 1923 года Л.О. Дан[1][1] и А.А. Югов[2][2] образовали в Берлине социал-демократическое издательство, "ставящее себе целью издание всякого рода материалов" по истории революционного движения в России, "окрестив" его "Русский Революционный Архив"[3][3]. Публикаторами, редакторами и комментаторами выступали П.А. Берлин [4][4], В.С. Войтинский [5][5], Л.О.и Ф.И. Даны, Б.И. Николаевский [6][6].

Любопытно, что одними из заказчиков и потребителей готовящихся сборников выступали большевики. Те, по воле которых были высланы из страны и помянутые организаторы, и сотрудники "Русского Революционного Архива", и другие видные деятели меньшевизма.

Да и сама партия, которую они представляли, честно пытавшаяся с момента октябрьских событий 1917-го играть роль официальной оппозиции в системе ленинской "пролетарской диктатуры", осенью 1922 г. вынуждена будет принять решение о переходе на нелегальное положение и начале подпольной борьбы с антидемократическим однопартийным режимом в России.

Заинтересованность весьма весомых, хотя и очень разнородных, групп среди большевиков в поддержании контактов со своими бывшими коллегами-оппонентами по РСДРП диктовалась рядом чисто утилитарных обстоятельств.

2

С одной стороны, это было необходимо руководству Института Маркса и Энгельса (Д.Б. Рязанов [7][7]), Института Ленина и Комиссии по истории Октябрьской революции и РКП(б) (т. н. Истпарт, Л.Б. Каменев [8][8]), которое прекрасно понимало, что без подобных контактов им не удастся решить главных задач, поставленных перед ними. А именно: обеспечить сбор и публикацию творческого наследия К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина, а также документов, касающихся начальных этапов революционного движения в России.

Дело было не только в том, что значительная часть последних, включая ленинские письма, находилась на руках у известных деятелей меньшевизма. Основная трудность заключалась в том, что немецкая социал-демократия, в партийном архиве которой, равно как и во многих т. н. частных коллекциях, хранились документы и рукописи Маркса и Энгельса, не желала идти на прямое сотрудничество непосредственно с большевистскими архивно-научными и публикаторскими центрами.

С другой стороны, в контактах с меньшевиками, образовавшими в Берлине Заграничную делегацию (второй, наряду с вновь избранным на сентябрьском (1922) партийном совещании ЦК, общепартийный центр) нуждалось и высшее политическое руководство российских коммунистов.

Оно стремилось подобным образом установить контроль за деятельностью РСДРП, перешедшей с осени 1922 г. на нелегальное положение и сохранить определенное влияние хотя бы на ту ее часть, которая все еще не теряла надежд на всемирную революцию и возможность совместного выступления за демократизацию политического строя Советской России с одной из групп и объединений РКП(б), уже втягивавшихся в ожесточенную внутрипартийную борьбу.

3

Немаловажное значение имело и то, что, сосредоточивая в своих руках необходимый документальный материал, влияя на подготовку и план изданий "Русского Революционного Архива", коммунистические лидеры стремились обеспечить таким образом и возможность сохранения влияния на формирование таких представлений по истории революционного и освободительного движения в России, что обосновывали их претензии на особую роль в нем большевизма и прежде всего В.И. Ленина.