Николаевская Россия - [36]

Я могу сравнить эти хоры без аккомпанемента только с Miserere в святую неделю в Риме, в Сикстинской капелле^{42}, с той лишь разницей, что нынешняя капелла папы является слабой тенью того, чем она была раньше: среди руин Рима одной руиной стало больше.

В середине прошлого века, когда итальянская школа находилась во всем своем расцвете, древние греческие напевы были переделаны без особого искажения специально выписанными из Рима в Петербург композиторами^{43}. Эти иностранцы создали шедевры, потому что весь свой талант, все свое искусство они обратили на воссоздание античного творчества. Их труд стал классическим творением, а исполнение императорской капеллой было вполне достойно их замыслов. Голоса сопрано, то есть детей, так как ни одна женщина не входит в состав капеллы, звучат с исключительной чистотой и мягкостью, голоса басов сильны, густы и поражают своей мощностью. Я не помню, слышал ли я когда-нибудь раньше подобное пение.

Для любителя искусства императорская капелла стоит того, чтобы ради нее одной предпринять путешествие в Петербург. Piano, forte, все тончайшие оттенки в экспрессии соблюдаются с глубоким чувством, поразительным искусством и исключительной согласованностью. Русский народ музыкален, в этом нельзя усомниться, услышав его церковное пение. Я слушал, не смея перевести дыхания, и мысленно всеми силами призывал нашего ученого друга Мейербера для объяснения всех красот, глубоко мною прочувствованных, хотя и не вполне осознанных^{44}. Он понял бы их и вдохновился бы ими, потому что его восхищение великими образцами творчества заключается в достижении их совершенств.

Во время молебна, в тот момент, когда один хор как бы отвечает другому, раскрылись царские врата, за которыми видны были священники в сверкающих драгоценными камнями камилавках и в золотом облачении, на котором величественно выделяются их сребристо-белые бороды, у некоторых они ниспадают до пояса. Все присутствующие были так же блестящи, как и священнослужители. Этот двор великолепен, и военный мундир блистает в нем во всей своей силе. Я с удивлением смотрел, как здесь почитали Господа всем этим блеском, всеми этими сокровищами. Священная музыка была выслушана непосвященной аудиторией в молчании, с глубокой сосредоточенностью, способной сделать прекрасным и менее божественное пение.

Совершавший службу митрополит не нарушал величия этой картины. Он некрасив, но это искупается его глубокой старостью; его маленькая фигурка напоминает страждущую ласочку. Голова его убелена сединами, он кажется истомленным и больным. В конце молебна император подошел к нему и, склонившись, почтительно поцеловал его руку. Автократ никогда не преминет использовать возможность дать пример своей покорности, когда это может пойти ему на пользу^{45}. Бедный митрополит, умиравший, казалось, среди своей славы, император, величественно склонившийся пред духовной властью, и далее — молодые супруги, императорская фамилия и, наконец, весь двор, наполнявший и оживлявший церковь, — все это вместе представляло собой поразившую меня картину, достойную кисти художника.

Перед началом службы я боялся, что митрополит упадет в обморок: двор заставил так долго ждать своего появления вопреки изречению Людовика XVIII: «Точность есть вежливость королей».

По окончании торжественного венчания по греческому обряду должно было последовать брачное благословение католическим священником водной из дворцовых зал, специально на этот день приспособленной для данной цели. Не имея разрешения присутствовать ни на обряде католического бракосочетания, ни на следовавшем за ним банкете, я в сопровождении большей части придворных вышел из дворца, радуясь возможности подышать наконец свежим воздухом.

Когда моя карета пересекала необозримую по своей величине дворцовую площадь, поднялся сильный ветер, вздымавший облака пыли. С трудом, как в тумане, я различал быстро двигавшиеся в разных направлениях по ужасной мостовой экипажи, как бы старавшиеся скорее укрыться от надвигавшейся бури. Невероятная пыль, подымающаяся летом при малейшем ветре, — это настоящее бедствие Петербурга, заставляющее предпочитать здесь зиму с ее спокойным снежным покровом. Не успел я войти в гостиницу, как разразилась страшная гроза, сильно напугавшая, вероятно, суеверных горожан как дурная примета. Ночной мрак среди бела дня, удушающая жара, беспрерывно повторяющиеся раскаты грома, не приносящие дождя, ураган, способный опрокинуть дома, — таково было зрелище, ниспосланное небом во время царского свадебного банкета. Но и тут благодушные россияне считали возможным утешаться тем, что гроза длилась недолго и что воздух после нее стал чище. Я невольно с каждым разом все больше убеждаюсь, что между Францией и Россией еще непоколебимо стоит китайская стена: славянский язык и славянский характер. Вопреки всем притязаниям русских, порожденным Петром Великим, Сибирь начинается от Вислы.

ГЛАВА VII

Представление Николаю. — Маски императора. — Умышленное забвение Александра I. — «Цивилизация севера» в исполнении придворных. — Русский немец на престоле. — Бал во дворце. — Знаменательный разговор с императрицей. — Безрадостное веселье. — Ревность Александра I. — Император в кругу семьи. — Грузинская царица. — Женевец в мундире национальной гвардии. — Петербург ночью. — Путешествие Екатерины II в Крым.