Никола Тесла: секретное оружие - [64]

— А что девушка?

— Красива больно… Да краса у нее не нашенская, не скромная… Наглая она… Я таких знаю… Вон, Федька Зотовский с нее глаз не спускает, а она, чай что, не девка? Али Федьку примет, али будет большие неприятности, больно Федька ярый быват, когда его телка брыкаться начинаеть…

— Господь милует, не будет этого…

— Вы, батюшка, нашего села не знаити ешо. Тут у нас как Зотовские покладуть, так и будеть. Противу них никто не попреть.

И отец Иоанн, благословив Никаноровну, пошел в себе в дом, чтобы перекусить и отдохнуть от дня, который казался ему бесконечным.

Жанна вернулась домой немного раньше обычного. Александр, водивший машину достаточно хорошо, сумел выехать так, что прорвался через московские пробки раньше, чем они успели образоваться. На этом сэкономили почти полтора часа времени. Но все равно, стало быстро темнеть и Жанна, всегда такая спокойная, в тихом доме, где не было Дэна, стала чувствовать себя неуютно. Она сначала ощущала простенькое легонькое беспокойство, но очень быстро это беспокойство переросло в настоящую тревогу. Жанна не находила себе места и стала метаться из угла в угол дома. В конце-концов, она приняла решение и вышла на поиски Дэна.

Холодный осенний ветер дул с поля. Он пронизывал насквозь. Жанна, не любившая этих холодных осенних ветров, была одета несколько легкомысленно. Она выскочила в пальто, под которым было только домашнее платье, а это нисколько не способствовало укрытию от ветра. Вот несколько листьев сорвались с деревьев, понеслись в бешенной пляске ветра, чтобы прикоснуться к ее лицу своими холодными мокрыми кончиками. Жанна вздрогнула от этого нелепого прикосновения, и…

И встала, как вкопанная.

Это препятствие возникло как раз перед первым домом села по Истомихинской дороге, дома, который располагался где-то в полутора километрах от самих выселок. И препятствием этим был не кто иной, как сам сельский верховодитель, местный крутяк, Федька Зотов. Он был прыщав, потому как не вышел из двадцати семилетнего возраста, до неприличия толст, с прыщавым маскообразным лицом, на котором выделялись щелки-глаза под отекшими веками. Федька крепко пил. Когда не пил — дрался. Почки ему отбили еще в четырнадцать, ключицу сломали первый раз в тринадцать, уже трижды ломали ребра, а мелкие ссадины счету не подлежали.

— Куда путь держишь, красавица, бля? — как можно более вежливо произнес Федька. Он даже сам себе удивился, что обошелся при такой длинной фразе только одним "бля", а не вставил, как обычно, еще пару привычных и родных выражений.

— Отойдите! Мне надо пройти… — Жанна старалась говорить как можно спокойнее.

— Вежливая, бля… Ты это, сушка… расклад простой: я тебя хочу выеб…ть. Тут что я хочу, то и происходит. Будешь дергаться — хату спалим вместе с твоим стариканом. И дверь не забудем поленком подпереть. Приедешь на шашлык, е…и твою мать… Готовенький, бля… Поняла?

И Федор протянул руку-лопату, чтобы ухватить Жанну под локоток. Жанна спокойно, но очень точно ушла от захвата, стараясь держаться от мужика подальше. От Федьки несло перегаром, табаком-самосадом и смердючим потом залежалого немытого тела.

— Ух ты, резвая, бля, сука… — сквозь зубы с некоторой досадой потянул Федька. Он не привык, чтобы перед ним ломались. Те, кто имели защитника, обходили Федьку стороной, на всякий случай. А те, что не имели — были его законным стадом. Так Федька считал, во всяком случае. Старика защитой москвичке не считал. Его волновал только приезжий хахель, да тот исправно валил каждый вечер в свою Москву, так что Федька, как только решил, что тот большого весу не имеет, решил, что и эту девку можно к своим рукам прибрать. Ну, покочевряжиться немного, для пущей важности, потом же сама благодарить будет, что ее не обошел своим вниманием.

Как и все Зотовы, Федька был слишком высокого мнения и о себе вообще, и о своем мужском достоинстве, в частности.

— Какая есть! — уже зло отрезала Жанна, она отходила к дому, стараясь занять более выгодную позицию, понимая, что предстоит дело серьезное. Федор никого не опасался. Он шел на девушку, чуть покачиваясь из стороны в сторону, готовый к любой попытке бегства объекта его вожделения. У него был богатый опыт по ловле непокорных курочек.

Но сегодня весь этот опыт оказался ему ненужным.

— Ну что, сука, сейчас попробуешь, бля, комиссарского тела! — почти цитатой из какого-то фильма застрочил Федор, готовясь к решительным действиям. И тут он услышал окрик.

— Стой!

— Что? Что? Что?

Федор чуть повернул голову, стараясь не выпускать девушку из поля внимания. К ним быстрым шагом спешил старик, тот самый, с кем эта девица жила. Папаня ее, или папик, кто знает? Увидев, что в руке старик сжимает трость, Федор вспомнил, что тот всегда носил с собой трость, вот только никогда на нее не опирался. Да и сейчас этот старикан почти бежал к ним, держа тросточку в левой руке. Не защиты ради, а только лишь для острастки противника, Федор достал из-за пояса свой любимый ножичек. Широкое и длинное лезвие делало этот ножичек похожим на маленький меч. Впрочем, находился этот предмет в руках далеко не рыцаря, и тем более не круглого стола. Федька лениво поводил ножичком в направлении старика, не слишком напрягая мышцы, но того, что случилось дальше, не ожидал ни он, ни, тем более, Жанна. Как-то легко и стремительно: вот он там, а вот он уже тут, Дэн оказался прямо перед носом немного ошалелого Федора. Удар тяжелой трости, которую старик носил в качестве утяжелителя, и в которую был залит свинец, выбил нож из рук местного бандюги, второй удар пришелся по коленной чашечке, а когда Федор начал падать, смутно понимая, что что-то не то происходит вокруг, получил еще и носком ботинка прямо в челюсть. На какое-то время Федор от возмущения потерял сознание.