Никола Тесла: секретное оружие - [26]

Переделкин задумался.

— Ну что же, нюансы кому-то известны?

— Только мне.

— На этом и остановимся. Я буду докладывать только общую информацию. Место локализации объекта поменяем. Лично поменяю исполнителей. Все равно, нам будет сложно спрятать его абсолютно надежно.

— Плохая новость. Стало известно, что в Конторе сидит крот. Это точная и проверенная информация. Но пришла она по моей линии. Так что расхлебывать эту информацию будете вы сами.

— Чей?

— Американский.

— Британский был бы приятнее.

— А что, такая серьезная разница?

— Да нет, но специалист, работающий на ЦРУ в Конторе — это серьезно. Попробуем вычислить…

— Странный взгляд на вещи. Специалист из Ми-6 вас не страшит… Ах, да, старик… Ну что же, вам виднее. Да, просмотрите провалы последних трех лет, возможно, это его работа.

— Обязательно. Что-то еще?

— Да. Самое главное… Принято решение. То, что вы просили. Можете начинать работу в этом направлении. Я убедил руководство, что в нашей ситуации это единственно правильное решение.

— Спасибо, вот уж не ожидал! Спасибо!

— Да, благодарить не за что, вы работайте, работайте. На благо России.

— Мы по-другому и не умеем…

— Да, да, Константин Львович, да, да…

Москва, Лубянка, Контора, Переделкино.

Когда генерал Переделкин вновь оказался у себя, в Конторе было уже поздно. Впрочем, такие поздние визиты генерала в Конторе мало кого удивляли. Константин Львович имел привычку работать в любое, удобное для себя, время. Сейчас он вернулся только потому, что необходимо было продумать, как бы снять с операции "Старик" внимание и контроль главных персон. Уж кто-кто, а старый генерал знал, что такое внимание ничего хорошего не сулит: уж слишком широким может совершенно неожиданно стать круг посвященных. И дело не в Самом, отнюдь, дело в его окружении. Слишком эти окруженцы ненадежный и болтливый народец. Константин Львович подумал, с кем ему можно будет переговорить, назначить встречи, проконсультироваться. Один из этих людей как раз был оперативным дежурным по Конторе, прикрывал ее работу ночью. У полковника Гусельникова было несколько связей, которые Переделкин решил попробовать использовать. Ну, никто же не будет его казнить за то, что он попытается ради общего блага…

И тут, в коридоре, генерал наткнулся на майора Корчемного, который только выходил из кабинета, по всей видимости, собирался домой.

— А, Петр Евгеньевич! Что это вы, батенька, припозднились? Новости есть, зайдемте-ка ко мне, доложите.

И Переделкин хитро прищурился, глядя на подчиненного. Он знал, что у майора полный крах на личном фронте, но допустить, чтобы это все отразилось на его работе, конечно же, не мог.

Они прошли в кабинет генерала. Тот опустился в любимое кресло, дожидаясь, когда подчиненный соизволит начать доклад.

— Наблюдение за объектом Красавица подтверждает, что наши предположения верны. Контакт намечен на завтра, на утро.

— С Контактером работали?

— Так точно. Он понимает, что работа должна быть ювелирной.

— Вот именно. Вы уверены, что он справится?

— Должен, Константин Львович!

— Хорошо. А что по объекту дача?

— Предложено три объекта. Смета по всем трем приблизительно одинакова. Разница не более тысячи долларов. Я все приготовил, могу папку сейчас принести.

— Хорошо, закончим разговор, принесешь.

— Знаешь, что мне в этом всем не нравиться, так то, что мы вынуждены привлекать людей со стороны.

— Контактер не совсем со стороны, Константин Львович… Все-таки на нас уже работал.

— Работать-то работал, но такого серьезного доступа ему пока не давали. Ну что он — курьером был, не более того. Ничего серьезного. А тут… Может быть, все-таки попробуем нашего человека послать?

— Думаю, не так все просто. Контактер известен в мире актерском. Поэтому, считаю целесообразным привлечь именно его. Он быстрее справиться.

— Так, так, так… Хорошо, Петр Евгеньевич, я вам в этом вопросе доверяю. А как вам Контактер как человек?

— Скользкий. Но статью, по которому мы можем его прищучить, из УК не изъяли, так что, думаю, что он не подведет.

— Это предположение или уверенность?

— Я уверен потому, что не принял мое предложение с деланным энтузиазмом. Наоборот, я чувствовал, что ему это не нравится. Очень не нравится. Во всяком случае, при первой беседе, такое впечатление было. Но согласился. Я и не давил совсем. Сам все-таки согласился. Это когда мы ему доступ дали к некоторым аспектам проблемы, ну, тогда у него вообще реакция изменилась, он по-другому на это дело посмотрел.

— Да… раньше от предложения Конторы вообще не отказывались. Сейчас времена не те, верно, Петр Евгеньевич?

— Так точно!

— А что мы можем предложить Красотке? Вы уверены, что ее это заинтересует?

— Уверен.

— Ну что, успокоил старика, спасибо тебе, Петр Евгеньевич, уважил старика, уважил…

— Могу идти?

— Нет, Петр Евгеньевич, не можешь. Скажи-ка ты мне, старику, что там у тебя в личной жизни? Ты что, от жены ушел?

— Так точно, Константин Львович!

— Так… и на развод подал?

— Да и подавать нечего. Договорились в ЗАГСе встретиться. Детей-то нет, да и делить нам нечего.

— Верно, верно, верно… А скажи-ка ты мне, куда это ты сейчас направлялся? Живешь где?