Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы - [66]

В 1942 году молодой профессор Андрей Владимирович Фрост направил письмо члену ГКО В. М. Молотову, курировавшему в те годы науку, с обстоятельным изложением этих совершенно конкретных и убойных фактов. Само письмо довольно длинное, приведем только короткий отрывок.

В этой группировке, известной мне с 1927 г., активную роль играет академик Н. Н. Семенов. Из членов-корреспондентов АН СССР в нее входят А. И. Бродский, Я. К. Сыркин, С. С. Медведев, С. З. Рогинский, П. А. Ребиндер, Д. Л. Талмуд, Казарновский, В. Н. Кондратьев и ряд других, и профессора И. И. Жукова (ЛГУ), Темкин, Жуховицкий, Каргин, Ормонт, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий, М. Б. Нейман и др.

Из физиков с этой группой тесно связаны академики А. Ф. Иоффе, Мандельштам и их сотрудники, математик академик Соболев; члены-корреспонденты Тамм, Френкель, Ландсберг… С этой группой весьма сильно считаются и не решаются действовать самостоятельно в серьезных вопросах академики П. Л. Капица, С. И. Вавилов…

Отличительными чертами группы академика Фрумкина являются:

1. Круговая порука и взаимная поддержка, маскируемые весьма поверхностным налетом неглубоких полемик между отдельными ее членами (Фрумкина с Ребиндером, Рогинского с Темкиным и Жуховицким). Особенно показателен здесь Ребиндер, который лет 10 назад откровенно предлагал ряду ученых заключать союзы по взаимной рекламе выпускаемых работ; такой союз был у него, например, с Д. Л. Талмудом, и заключить такой союз он пытался со мной.

2. Весьма (мягко выражаясь) осторожный стиль работ, заключающийся главным образом в повторении работ зарубежных ученых и их развитии, что избавляет от риска сделать ошибку. Все члены группы весьма ревниво берегут свою научную репутацию и обращают внимание на то, чтобы не сделать в своих статьях какого-либо опрометчивого и необычного по форме вывода. Поэтому они действуют не в сторону развития науки (это требует риска — можно ошибиться), а в сторону копирования апробированных на Западе образцов.

…в результате, не дав стране ничего для развития ее мощи, а наоборот, ослабив ее, эта публика захватила в свои руки науку, определяет, или, во всяком случае, пытается определять официальное суждение о качестве научных работ, и отметила свою деятельность колоссальным количеством присужденных ее членам премий им. т. Сталина (так как им удалось захватить ведущее положение и в Комитете распределения этих премий).

…мы сталкиваемся с еще более огромным по масштабу вреднейшим влиянием, выбивающим из участия в развитии науки в правильном направлении сотни, а может быть, и тысячи одареннейших исследователей.

А. В. Фрост, 1942 г.

То, что это письмо профессора Фроста не просто какой-то подметный пасквиль и дерзкий, одержимый коршун на советскую науку, проиллюстрируем тем, что речь в нем идет о древнем и могучем проклятии, наложенном на российскую академию наук, проклятии, с которым всю жизнь боролись М. В. Ломоносов и Д. И. Менделеев.

Оттого ли, что в современной Академии собралось много иностранцев, чуждых России, или же русских, не знающих её, оттого ли, что принципы императорской Академии взяли верх над началами русской Академии, или оттого, что изменились сейчас условия времени, — во всяком случае, несомненно, что в том виде, в каком ныне существует Академия наук в Петербурге, она не имеет никакого значения не только для мирового развития науки, не только для интересов России, но даже и просто для того кружка лиц, который держится близ этого учреждения, когда-то славного и сделавшего немало как для развития знаний вообще, так и для изучения страны, в которой пришлось действовать этому кружку учёных.

Д. И. Менделеев, «Какая же Академия нужна в России?», 1882 г.

За такие слова самого Дмитрия Ивановича, сделавшего одно из крупнейших открытий в истории науки, так никогда и не выбрали академиком, причем к концу жизни Д. И. Менделеева Императорская Санкт-Петербургская Академия наук оказалась чуть ли не единственным в мире крупным научным учреждением, членом или почетным членом которого не стал великий русский ученый. Более того, забаллотирование Д. И. Менделеева сопровождалось грандиозным скандалом и вызвало резкие и массовые протесты в научном мире России и за рубежом.

Я… готов хоть сам себе кадить, чтобы черта выкурить, иначе сказать, чтобы основы Академии преобразовать во что-нибудь новое, русское, свое, годное для всех вообще и в частности для научного движения в России.

Д. И. Менделеев, из переписки, 1880 г.

Нет задачи как-то специально очернить РАН — АН СССР, тем более сейчас, когда ее дееспособные остатки прибирают подчистую. Навсегда в истории мировой науки останутся имена М. В. Ломоносова, Д. Бернулли, Л. Эйлера, Э. Х. Ленца, Б. С. Якоби, Ф. Струве, экспедиции Беринга, Крузернштерна, открытие Антарктиды экспедицией Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева, многие другие великие люди и великие открытия. Неувядаемую славу Академии наук принесли Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, К. А. Тимирязев, Н. И. Лобачевский, П. Л. Чебышев, не говоря уже о советских гигантах-прикладниках и тысячах простых, рядовых ученых и специалистов, поставивших науку на службу народному хозяйству и обороне, проложивших СССР путь в космос и субатомное пространство.