Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы - [138]

1909 — Маркони и Браун (в знак признания их вклада в развитие беспроволочной телеграфии).

Это правило соблюдается до сих пор, и в этом смысле электрик Эдисон и астроном Хэйл совершенно не сочетаемы. Например, другой член Нобелевского комитета по физике С. Аррениус (Svante A. Arrhenius) выдвинул в том же году того же астронома Хейла на пару с французским астрономом Анри Деландром (Henri Deslandres). Это правило, безусловно, должен был понимать член королевской академии Г. Осборн, который и дальше повел себя странно, извинившись перед Нобелевским комитетом за то, что предложил кандидатуру Эдисона:

Хотя это несколько выходит за рамки предыдущих номинаций, я бы хотел предложить кандидатуру мистера Томаса Эдисона, чьи изобретения принесли величайшую пользу человечеству.

Г. Ф. Осборн (7)

На взгляд автора книги, Генри Фэрфилд Осборн — профессор Колумбийского университета, двадцать лет назад ходатайствовший о присуждении Николе Тесле степени почетного доктора наук (4), (7), член Шведской королевской академии наук, вполне мог выдвинуть Эдисона и кого угодно, и извиняться было совершенно неуместно. Кстати, как следует из писем Осборна Тесле, хранящихся в Белграде, отношения между двумя учеными были вполне дружественными.

Фото 93. Письмо Г. Ф. Осборна Николе Тесле, Osborn, Henry. MNT, LXXII, 146–147 source (© Nikola Tesla Museum, Belgrade). Публикуется впервые с разрешения и по договору с Музеем Теслы

Во-вторых, фактически премию по физике за 1915 год разделили между английским физиком У. Г. Брэггом (William Henry Bragg) и его сыном, которому на момент вручения было всего 25 лет, с формулировкой «за заслуги в исследовании структуры кристаллов с помощью рентгеновских лучей». По легенде, отец-профессор разработал рентгеновский спектрометр, с помощью которого изучал дифракцию рентгеновских лучей на кристаллах, а сын обсуждал с отцом свои идеи и потому тоже удостоился премии. Этот беспрецедентный случай, когда Нобелевскую премию по физике дали студенту, до сих пор единственный в истории.

В-третьих, неясны основания для присуждения премии за 1915 г. Само явление дифракции рентгеновских лучей было предсказано и открыто немецким физиком Максом фон Лауэ (Max von Laue) в 1912 году, за что тому была присуждена Нобелевская премия по физике за предыдущий 1914 год.

Фото 94. Информация из базы данных Нобелевской премии (101): а) номинации на премию по физике за 1915 г.; б) список номинаций директора Нобелевского института Сванте Аррениуса с 1901 по 1915 г.; в) номинация Эмиля Варбурга на премию по физике за 1914 г.

Опуская массу подробностей, скажем, что Нобелевскую премию обоим Брэггам выдали за только что опубликованные работы 1914 года, к тому же очевидно вторичного характера по отношению к открытию фон Лауэ. Учитывая, что по статуту выдвижение на премию 1915 года происходило с сентября 1914 по январь 1915 г., скорость признания научных достижений Брэггов впечатляет. В предыдущие же годы никто ни отца, ни тем более сына Брэгга не номинировал, за исключением одного «специально приглашенного человека», о котором чуть ниже.

В принципе, выдача премии за свежие исследования относительно соответствует практике тех лет и в точности соответствует процитированному выше завещанию Нобеля. Но нужно добавить, что уравнение Брэггов для нахождения дифракционного максимума, которое можно было бы считать их относительно самостоятельным и ценным результатом, было независимо от них получено в 1913 году русским кристаллографом Ю. В. Вульфом и в отечественной научной литературе получило название уравнения Вульфа-Брэггов (в западной литературе Вульфа отбрасывают).

В-четвертых, в 1915 г. Брэггов номинировали следующие люди (Фото 94, а):

Сразу бросается в глаза наличие двух разных номинаций от одних и тех же людей:

Сванте Аррениус (член Нобелевского комитета по физике и директор Нобелевского института при королевской академии);

Генри Бамстед (Henry A. Bumstead, США, приглашенный заведующий кафедрой).

Трудно сказать, что это значит. В карточке голосования на сайте Нобелевского комитета указано, что Аррениус и Бамстед сделали выбор дважды. Возможно, есть простое объяснение и такая ситуация допускается процедурами, но тем не менее это явная странность, ибо оба «переголосования» связаны именно с Брэггами.

Формально эти люди в рамках одной процедуры выдвинули совершенно разных кандидатов дважды. При этом Сванте Аррениус, выдвинувший на премию по физике двух астрономов, затем выдвинул на ту же премию Брэгга-отца совместно с двумя другими учеными, работающими в той же области, и при этом настолько проникся, что одновременно в том же году выдвинул тех же трех людей (Фото 94, б) на премию по химии! При этом в карточке голосования по химии указано, что там Аррениус тоже предлагал два варианта — наградить только Мозли (Henry Moseley) либо поделить премию на троих — Мозли с Бреггом и Дарвином. Что ни говори, а раздолье в плане голосования для директора Нобелевского института полное!

Единственный человек, который «угадал» и выдвинул двух Брэггов и только, — это Теодор Ричардс (Theodore W. Richards, американец, член Шведской королевской академии наук с 1914 г. (101), лауреат Нобелевской премии по химии за 1914 г.).