Никогда тебя не отпущу - [6]

Я сунула коробку под стойку. Мне стоило бы пойти за другой, но я не могла удержаться, чтобы не заглянуть в столовую, пройтись пальцами по шелковой поверхности соснового стола, который мы выбрали на прошлой неделе. Я представила себе свою семью за ужином воскресным вечером: полные тарелки, все болтают и смеются. Мама отдыхала бы на диване, пока я убиралась бы. В последнее время она казалась такой усталой, и я была уверена, что ее рассеянный склероз прогрессировал, но она не хотела говорить об этом. Я бы отправляла их домой с едой, чтобы ей не приходилось готовить каждый день. Эндрю с отцом, развернув чертежи на столе, беседовали бы о доме, который они строили. Крис ловил бы каждое их слово, считая дни до окончания учебы, когда он тоже сможет работать на Эндрю.

Я подошла к фронтальному эркерному окну, где образовался лед в уголках стекла, похожий на красивую замороженную паутину. В доме было холодно – коммунальные услуги подключили только утром, – и мы то и дело прикладывались к фляге, которую принес с собой Эндрю.

– На вкус не очень-то похоже на горячий шоколад, – поддразнивала я.

Он смеялся.

– Приготовлено по моему специальному рецепту.

Я повернулась. Где же нам поставить елочку? Может, прямо перед окном? Мы купим такую, чтобы доставала до потолка, и украсим ее множеством гирлянд и игрушек, так что ветки будут прогибаться. Был сильный снегопад, необычный для Лайонс-Лейка, довольно ранний, и похоже было на то, что нас ждет снежное Рождество. Я не могла припомнить, когда в последний раз такое случалось.

Когда я вернулась на улицу, Эндрю тащил из грузовика шкаф для одежды, упершись ногами в землю, полный решимости, раскрасневшийся от напряжения. Он снял пальто, оставшись в белой трикотажной рубашке с засученными рукавами. Его рабочие грузовики все как один были безупречно белыми, так же, как и рубашки и кепки его бригады. На этом фоне особенно выделялся темно-зеленый с черным логотип компании.

Отец и Крис стояли за арендованным грузовиком. Эндрю хотел нанять грузчиков и не подумал, что было бы справедливо попросить об этом мою семью.

– Твой отец и так тяжело работает целую неделю.

Я объяснила ему, что мы такая семья: мы помогаем друг другу.

Я подошла к Эндрю:

– Так кто же победил в этой снежной битве?

– Конечно же я, – улыбнулся он. – Все в порядке?

– Я абсолютно и совершенно счастлива.

Он запрокинул голову и рассмеялся. Я почувствовала, как защемило в груди, точно так же, как тогда, в летний день, когда он зашел в хозяйственный магазин, где я работала, и спросил, можно ли поговорить с менеджером. Раньше я его не видела, а я знала всех, кто занимался строительством в нашем городке. Когда он ушел, я сразу же выяснила, что зовут его Эндрю Нэш и что он из Виктории, осваивает участок целины на дальнем краю озера.

В следующий раз, когда он пожаловал, я помогла ему найти все, что ему было нужно, рассказывая о Лайонс-Лейке, о наших летних развлечениях, о том, как жарко в последнее время. Я постоянно думала, что мне стоит заткнуться и позволить ему что-нибудь сказать, но не могла удержать свой болтливый язык. Я даже достала карту и показала ему лучшие места для купания вокруг озера. Как будто он сам не смог бы их найти. Ожидая, пока я зарегистрирую его заказ, он то и дело откидывал назад свою светлую челку. Волосы, кое-где выгоревшие, доходили ему до плеч.

– Вам нужно подстричься, – сказала я и залилась румянцем. Что за чушь я несу!

– Да, – смеясь, ответил он. – Я просто по уши занят.

Свет падал через боковое окно ему в глаза – зеленые, цвета талой воды.

– Ян Финнеган – это ваш отец? – спросил он.

Я передала ему квитанцию.

– Вы знаете его?

– Я слышал, что он ищет работу.

– Мой отец – потрясающий плотник, у него огромный опыт.

Я затаила дыхание. Мне не хотелось так много рассказывать, но я не могла не думать о том, как бы помочь папе, который сидел дома и беспрестанно названивал по телефону. У него раньше была отличная работа, но его уволили из-за того, что ему приходилось много времени уделять маме.

– Скажи ему, пусть заглянет на сайт.

После этого я видела Эндрю в те дни, когда носила обед отцу. Он редко делал перерывы, чтобы пообедать со своей бригадой, но почти всегда останавливался, чтобы поприветствовать меня и спросить, как у меня дела.

– Он никогда не сдается, – рассказывал нам отец за обедом с восхищением, которое даже и не пытался скрыть. – Мы приходим, а он уже там, трудится, пока мы с парнями пьем кофе с пончиками, и последний уходит домой.

Однажды я принесла ему бутерброд с жареной говядиной, и он ужасно удивился этому, уставившись на него, а я ждала, сгорая от стыда. Затем он широко улыбнулся и сказал, что обожает бутерброды с жареной говядиной. Мы посидели, поговорили, и он предложил взглянуть на землю, которую подумывал прикупить. Мы пешком обошли весь участок, пролезая под бревнами, перебираясь через них, сбегали с холмов, смеялись, когда чуть не упали, пили воду из одной бутылки, проклиная себя за то, что не взяли больше питья. С того дня мы виделись друг с другом при каждой возможности.

Мы не жили вместе, но меня это не беспокоило. Мы понимали друг друга, улавливали каждую мысль, любое настроение. Он знал, когда я голодна и устала или когда что-то расстроило меня. А я знала