Никогда не спорь с судьбой - [27]

      – Вечно ты, Эммет, говоришь, не подумав! Смотри, как ты её напугал, – я чувствовала, как маленькая ладошка Элис гладит моё плечо, в то время как она выговаривает брату.

      – Прости, Кнопка, не хотел тебя напугать!

      Я подняла голову с плеча Эдварда и обернулась. Неправильно, что Эммета ругают за то, в чём он не виноват.

      – Ты тут ни при чём. Просто озвучил мои мысли. Не переживай, я уже в порядке.

      Ох, ну зачем я сказала, что в порядке?! Теперь, раз Эдварду уже не нужно удерживать меня от истерики, мне придётся встать с его колен, ведь так? Господи, до чего ж не хочется! И тут произошло нечто, вогнавшее меня в краску. Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы громко напомнить о том, что уже много часов в него не попадало даже маковой росинки. Все разом зашевелились, Эсми кинулась на кухню и уже хлопала дверцей холодильника. Ну вот, опять я заставила всех волноваться.

      Вздохнув, я неохотно выпустила из рук рубашку Эдварда, в которую вцепилась, и встала с его колен. Шепнув: «Спасибо», я сделала вид, что пытаюсь разгладить смятую мною ткань, мимоходом погладив его грудь. Главное, чтобы это выглядело естественно, и никто ни о чём не догадался – Эдвард ведь тут же прочтёт их мысли, и прости-прощай непринуждённость нашего общения. Поэтому, как мне ни хотелось остаться рядом с ним – я развернулась и направилась в сторону кухни.

      Надеюсь, что кошмары и сегодня меня посетят. Если результатом их появления является сближение с Эдвардом – я готова с радостью их терпеть.

     Уже укладываясь в постель, – впервые за несколько дней я делала это самостоятельно, – я вспомнила, что о том, определил ли Карлайл мой истинный возраст, я у него так и не спросила.

Глава 5. Соревнование. Часть 1.

      «Где ты! Где ты! Отзовись…»

      С каждым разом голоса звучали всё более отчаянно и безнадёжно. Их боль разрывала мне сердце, словно это я страдаю.

      «Отзовись. Отзовись…»

      Я чувствовала их отчаяние и горечь, как свои. Это было слишком тяжело. За что мне снова такие мучения? Снова и снова. Бесконечно.

      «Где ты? Где же ты…»

      Я уже и не пыталась откликнуться. Я знала, что это бесполезно. Но невозможно было привыкнуть к этому страданию, к этой боли, звучащей в каждом их слове и разрывавшей мне сердце.

      «Отзовись. Где ты…»

      Пусть они уйдут! Прогоните их! Прогоните! Я не могу их больше слышать!

      – Тише, тише, не плачь! Всё хорошо, я рядом! – нежный голос шепчет мне в ухо успокаивающие слова, маленькая ладошка гладит по волосам. Я жду, что голоса уйдут, но они продолжают звать меня. Этот голос слишком тихий, руки слишком слабые, они не могут защитить меня, не могут прогнать голоса.

      – Эдвард, она продолжает плакать! Я не могу успокоить её. Ну, сделай же что-нибудь!

     Сильные руки подхватывают меня и обнимают, закрывая и защищая от всех бед. Самый прекрасный голос на Земле нашёптывает мне на ухо какую-то успокаивающую чепуху. Голоса начинают стихать и удаляться. Я изо всех сил вцепляюсь в него, утыкаюсь носом в надёжное крепкое плечо и, прерывисто всхлипнув пару раз напоследок, затихаю. Голоса ушли.

      – Ничего не понимаю! Видимо, только ты можешь успокоить её, но почему? – в тихом голосе звучит недоумение пополам с недовольством. – Ну, что ж, в таком случае, оставайся. Раз уж так вышло.

      Лёгкие удаляющиеся шаги, вздох: «Не понимаю!», звук закрывающейся двери. Сильные руки, обнявшие меня, слегка покачивают, словно баюкая, тихий голос едва слышно мурлычет мне в ухо какую-то мелодию, шевеля дыханием мои волосы. Я счастливо улыбаюсь, устраиваюсь поудобнее на широкой, надёжной груди и окончательно засыпаю.

      И больше кошмаров я не видела.

      Проснувшись утром, я ещё какое-то время лежала, просто наслаждаясь его объятиями. Эдвард не ушёл, он снова остался до утра. Я прекрасно помнила, что произошло ночью. Элис не смогла прогнать голоса. Видимо, больше никому, кроме Эдварда, это не под силу. Наверно, сказывается связь, которую я ощутила с первого мгновения, как взглянула в его прекрасные глаза. Я не знаю, что в тот момент произошло, но это действительно случилось. И ночное происшествие только лишний раз это подтвердило.

      Я открыла глаза и улыбнулась.

      – Доброе утро!

      – Доброе, – он улыбнулся мне в ответ, и моё сердце забилось сильнее. Какой же он всё-таки красавец! И, конечно же, он заметил моё волнение. Нужно срочно отвлечь его, заговорить о чём-нибудь нейтральном. Тут мне, очень кстати, пришёл в голову один вопрос, который уже несколько дней не давал мне покоя.

      – Эдвард, вот ты читаешь мысли у всех, верно?

      – Не у всех!

      – Ну, ладно, у всех, кроме меня. А ты можешь мне сказать, за что меня так невзлюбила Розали? Я вроде ничего плохого ей не сделала.

      – Ну, это просто, – он улыбнулся, продолжая расслабленно лежать, опираясь на подушку и закинув руки за голову, а я приподнялась с его груди, которая последнюю пару ночей заменяла мне подушку, упёрлась в неё локтями, а подбородком – в ладошки, и приготовилась внимательно его слушать.

      – Сначала, когда тебя только привезли, она просто была недовольна тем, что кто-то посторонний узнал нашу тайну. Розали очень болезненно восприняла твоё «вторжение» в семью – ведь ты не вампир, значит, для неё – чужак.