Никогда не смотри через левое плечо - [53]

В палате Алекс установилась плотная и душная больничная тишина. Ночь была тем самым временем, когда особенно явными становятся признаки душевных болезней. Обитатели четвертого отделения неспокойно спали в своих постелях. То раздавались приглушенные крики, то невнятный голос произносил какие-то никому не ведомые слова. Сон окончательно лишал больных воли, и наружу вырывалось то страшное, из-за чего они и находились в больнице святого Игнация.

Алекс с вечера казалась неспокойной, поэтому после обхода врач дал сестре указание сделать больной укол успокоительного. На всякий случай ее пристегнули к кровати широкими ремнями – мера, обычная в этом заведении. В ту ночь дежурила сестра Вероника. Высокая и мускулистая, как и все работники психиатрического отделения, она одна могла бы справиться с любой из своих пациенток, но все равно каждую ночь в отделении оставался еще и санитар. Хотя не было случая, чтобы к его услугам прибегали в такую глухую пору. Поэтому сейчас он просто спал на кушетке в коридоре.

Ровно в десять вечера сестра Вероника вооружившись шприцем, направилась в двадцать пятую палату.

Алекс лежала на спине, но не спала, глядя широко открытыми глазами в потолок. Осторожный луч уличного фонаря падал прямо на ее лицо, заставляя загораться глаза кошачьим блеском. В темноте этот эффект производил страшное впечатление, и сестра Вероника поспешила задернуть занавеску, которую с вечера почему-то оставили открытой. Потом она зажгла под потолком маленькую лампочку с матовым абажуром. Больная перевела пустой взгляд на эту искусственную луну и снова застыла в неподвижности.

Сестра Вероника не привыкла работать молча. Тишина наводила не нее жуть, поэтому она постоянно говорила, даже если ей не могли ответить. Вот и сейчас она трещала без умолку:

– Как мы себя чувствуем? – спрашивала она и тут же сама отвечала, – благодарю, сегодня неплохо. – А почему у нас такой грустный взгляд? – Соскучилась по дому. – Ничего, скоро поправишься и поедешь домой. А вот мы сейчас укольчик сделаем и будем спать, а завтра проснемся здоровые…

Она протирала место будущего укола ваткой, смоченной в спирте, а сама все ворковала, словно над ребенком, который никак не хочет спать. И уже поднесла шприц к руке больной, как вдруг ощутила за спиной чье-то присутствие. Таинственный острый взгляд как ледяными иглами колол затылок. И Вероника вдруг почувствовала, как ее с головой накрывает черная тоска. Никогда до этого момента она не знала, как скучна и пуста ее жизнь. А кто-то прекрасный и загадочный звал ее обернуться и увидеть, что жизнь может быть и другой. Светлой, красивой, интересной. Кто-то шептал в ухо про то, что у людей бывает любовь и счастье. Кто-то дышал в плечо, заставляя томиться все ее сильное тело. Бессильно опустилась рука, сжимающая шприц. Вероника стояла возле кровати, выпрямившись во весь рост и слегка покачиваясь. Перед ее глазами проплывали картины, одна соблазнительнее другой, а голос все звал и звал обернуться и посмотреть на того, кто изменит все ее будущее.

Вероника начала медленно поворачиваться влево, скользя по палате отрешенным взглядом, пока наконец ее глаза не встретили… Два красных, светящихся как угли, глаза не мигая смотрели на нее в упор. Вероника взвизгнула, вскинула руки к лицу, словно защищаясь от удара, и как безвольная кукла повалилась на пол. Алекс на секунду отвлеклась от созерцания лампочки и, повернув голову, с интересом вгляделась в тело, лежащее на полу без движения. Потом ее внимание привлекла черная тень, стоявшая над бесчувственным телом сестры. Она увидела черные крылья, сложенные за спиной подобно длинному плащу, увидела широкую грудь и костлявые плечи. Она увидела короткую шею и маленький, словно вдавленный вглубь черепа, нос. Подняла глаза выше и столкнулась взглядом с алыми глазами чудовища, пристально рассматривавшими ее. Вдруг ее тело охватила дрожь. Она задергалась в ремнях, надежно ее удерживающих. В эту секунду к Алекс, наконец, вернулся рассудок. Вместе с рассудком возвратилась память, освободившаяся от внушения. Воспоминания вернулись к ней полностью, вплоть до мельчайших деталей. Она вспомнила, как пришла в мотель и как потом застрелила незнакомого мужчину, вспомнила, как откуда-то спустилась черная тень и жадно приникла к шее трупа. И еще через мгновение, Алекс поняла, что ее ожидает буквально в следующую минуту. Он пришел за ней.

– Ты! – выдохнула она. – Так это был ты!

Это были ее последние слова. Она открыла рот, чтобы сделать единственное, что могло спасти ее – закричать во весь голос, позвать на помощь, поднять тревогу. Но нерожденный вопль так и замер в ее горле, повинуясь жесту крылатой твари, стоявшей напротив ее кровати. Слабый хрип, полный ужаса, вырвался из ее рта. А через секунду и он прекратился. Лишь широко раскрытые глаза и движения век свидетельствовали о том, что женщина в сознании. Ее тело оцепенело, подчиняясь неведомой силе крылатого чудовища. Пот выступил на лбу Алекс. Она боролась. Боролась, но эта схватка была безнадежной: она по-прежнему не могла пошевелиться.

Тем временем распростертое на полу тело Вероники шевельнулось и начало подниматься. Сестра двигалась как автомат. Она дотянулась до шприца, валявшегося рядом, взяла его и на четвереньках подползла к кровати. Алекс лежала все в том же положении, только глаза, неподвластные воле чудовища, лихорадочно блестели и следили за действиями Вероники. Сестра Вероника, опираясь на обе ладони, с трудом поднялась и активно начала копаться в аптечке. Наконец она торжествующе сменила иглу на шприце на самую большую, которую только смогла найти. Такие иглы применяются для пункции спинномозговой жидкости, но она вовсе не собиралась делать пункцию. Шатаясь как пьяная, подволакивая ноги, словно сломанная механическая кукла, она медленно приближалась к кровати Алекс, держа как кинжал шприц с длинной иглой.