Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - [87]

Нас просят проголосовать за это предложение [ «в доказательство того, что палата одобряет политику правительства Его Величества, позволившую разрешить недавний кризис и не допустить войны, и всячески поддерживает миротворческие усилия руководства страны»], которое было вынесено на обсуждение в официальном порядке. При этом нельзя не признать, что само предложение сформулировано таким образом, что с ним довольно трудно спорить, впрочем, как и с предложенной оппозицией поправкой. Но лично я не могу согласиться с теми шагами, которые были предприняты, и, следуя примеру канцлера казначейства, который столь умело изложил свое видение данной ситуации, я попробую, с вашего разрешения, взглянуть на нее с несколько иной стороны. Я всегда придерживался того мнения, что сохранить мир можно только с помощью политики сдерживания агрессора, сочетающейся с искренним желанием идти на уступки ради устранения несправедливости. Как и в большинстве других знаменитых битв, определивших судьбы мира, герр Гитлер в очередной раз одержал победу с самым минимальным перевесом. После захвата Австрии в марте мы уделили внимание этой проблеме в ходе наших дебатов. Я тогда взял на себя смелость обратиться к правительству с призывом сделать следующий шаг, на который не решился премьер-министр, и вместе с Францией и другими крупными державами взять на себя обязательства по обеспечению безопасности Чехословакии, пока комиссия Лиги Наций или какой-либо другой незаинтересованный орган будет рассматривать судьбу Судетской области, и я до сих пор убежден, что если бы это было сделано, то мы бы не оказались в той катастрофической ситуации, в которой мы находимся сейчас. Я полностью согласен с моим достопочтенным другом, членом парламента от Спарбрука (господином Эмери), который сказал по этому случаю следующее (я даже точно помню его слова): «Сделайте хоть что-нибудь определенное: либо скажите, что вас данный вопрос в принципе не интересует, либо предпримите необходимые шаги и гарантируйте этой стране максимальную безопасность».

Если бы летом Франция и Великобритания выступили сообща, особенно при условии поддержания союзнических отношений с Россией (чего они, разумеется, не сделали), то они смогли бы использовать свой авторитет, который у них тогда еще был, чтобы повлиять на многочисленные маленькие государства Европы, и, я думаю, они бы даже сумели склонить на свою сторону Польшу. Совместные действия такого рода, предпринятые в тот момент, когда германский диктатор раздумывал, стоит ли ему затевать новую авантюру, как мне представляется, придали бы уверенности тем оппозиционным силам в Германии, которые хотели разубедить диктатора в необходимости дальнейших провокаций и предотвратить очередную агрессию. Эти разнородные силы включали в себя, в частности, военных, которые заявляли о неготовности Германии к мировому противостоянию, а также огромную часть гражданского населения, придерживающуюся умеренных взглядов и испытывающую страх перед войной, – я полагаю, что некоторая часть оппозиции до сих пор имеет определенное влияние на германское правительство. Своими слаженными действиями мы могли бы оказать поддержку растерянным и беспомощным немцам в их страстном стремлении к миру, которое они разделяют со своими братьями-британцами и французами и которое, как нам всем только что напомнили, нашло свое выражение в искренних проявлениях радости (столь редких в наше суровое время) по поводу визита нашего премьер-министра в Мюнхен.

Местная оппозиция, заручившись дружной поддержкой больших и малых держав, совместно отстаивающих принципы законности и правопорядка в урегулировании возникающих конфликтных ситуаций, вполне могла бы добиться своего. Конечно, никто не поручится за то, что в итоге международные миротворческие действия подобного рода увенчались бы успехом. (Пауза.) Излагая свои аргументы, я пытаюсь быть предельно честным перед членами палаты. Так вот, лично я считаю несправедливым обвинять тех, кто настаивал на необходимости совместного противодействия агрессору, в том, что они якобы хотели поскорее разжечь пожар войны. Ведь помимо смиренного подчинения воле диктатора и немедленного вступления в вооруженный конфликт с ним у нас в запасе был еще один возможный сценарий дальнейших действий, который давал надежду не только на мир, но и на справедливость. Для этого Британии следовало заранее и напрямую заявить о своем намерении совместно с другими государствами встать на защиту Чехословакии в случае неспровоцированной агрессии против этой страны. Однако правительство Его Величества отказалось от подобных внешнеполитических обязательств тогда, когда это могло исправить ситуацию, а потом, когда оно передумало, было уже слишком поздно. Нынче руководство нашего государства без устали твердит о готовности выполнить свой союзнический долг в будущем, только вот что толку?

Все кончено. Всеми покинутая и окончательно сломленная Чехословакия безмолвно и печально погружается во тьму. В течение многих лет эта страна была членом Лиги Наций и самым тщательным образом выполняла все условия соглашений с прочими западными демократиями, а в результате заплатила за свою честность и преданность ужасными страданиями. Особенно пагубны для нее оказались отношения с Францией, чьи указания она так долго выполняла и чей политический курс так планомерно поддерживала. Те самые меры, которые правительство Его Величества приняло в рамках англо-французского соглашения якобы для максимального соблюдения интересов Чехословакии, лишь ухудшили ситуацию: настояв на прямой передаче Германии территорий, где более половины населения составляют немцы, без предварительного проведения референдума, наши политики лишили права голоса жителей весьма обширных районов, которые тут же подверглись беспощадному и самовольному переделу. Стоит также отметить, что те муниципальные выборы, результаты которых были взяты за основу при отчуждении регионов с преимущественно немецким населением, были посвящены вопросам, не имеющим ничего общего с вопросом о присоединении к Германии. Когда я встречался с герром Генлейном, он заверил меня, что жители этой области вовсе не хотели отделения от Чехословакии: они лишь стремились к самоуправлению и просили предоставить им возможность заявить о себе в рамках единого государства. Вряд ли кто-нибудь посмеет сказать, что условия этого международного договора, предусматривающие, с одной стороны, отмену референдума в ряде регионов, где его планировалось провести на тех же условиях, что и в Саарской области, и, с другой стороны, прямую передачу Германии территорий, население которых более чем наполовину состоит из немцев, хотя бы в малейшей степени обеспечивают право наций на самоопределение. В данном контексте эти слова звучат неуместно и даже смешно.