Никогда не обманывай герцога - [13]

– Что здесь? – спросил он, ощутив нежный аромат гардении, защекотавший ему ноздри.

– Это спальня герцогини, – ответил дворецкий. – Конечно, когда герцогиня находится здесь, в имении.

Гарет снова – на этот раз глубже – вдохнул запах цветов, в котором было что-то пьянящее и притягивающее – быть может, слегка напоминающее запах цветущего лотоса?

– Герцогиня в имении, Коггинз, – наконец заговорил Гарет. – Что с ней?

– Вдовствующая герцогиня перебралась в другие апартаменты, – объяснил дворецкий, снова склонив голову. – Она уверена в том, что таково было бы ваше желание.

– Нет-нет, – Гарет уперся рукой в бедро и быстро захлопнул дверь, – верните ее. Здесь есть другие апартаменты? Я займу их.

Однако Коггинз с ним не согласился.

– Ваша светлость, было бы хорошо, если бы вы обсудили это с самой герцогиней.

– Что ж, я так и сделаю.

Два лакея принесли горячую воду и теперь наполняли выдвинутую на середину гардеробной сидячую ванну.

– Передайте герцогине, что я буду через двадцать минут, – сказал Гарет и, развязав шейный платок, снял его. – Я встречусь с ней в кабинете.

– Ваша светлость, могу я предложить вам утреннюю гостиную? – смущенно спросил Коггинз.

– Утреннюю гостиную? – Руки Гарета замерли на пуговицах жилета. Какой ужас! (фр.) А в чем дело?

– Герцогиня уж очень не любит кабинет, – с некоторой растерянностью ответил дворецкий. – Ей… не нравятся темные комнаты: кабинет, библиотека, северные гостиные. Честно говоря, если не считать обедов, она редко покидает южное крыло.

– И как давно у нее появилась такая странная привычка? – хмуро поинтересовался Гарет, так как это совсем не вязалось с необузданным нравом женщины, которую он знал.

– Не могу сказать, сэр. Герцогиня… необычная женщина, – ответил дворецкий и поджал губы.

– Необычная?

– Э-э… чувствительная, ваша светлость, – пояснил Коггинз.

– А-а! – Гарет сбросил куртку. – Вы хотите сказать, что она не отказывает себе ни в чем. Что ж, отлично. Не мое дело переделывать ее. Итак, в утренней гостиной через… восемнадцать минут.

– Восемнадцать? – эхом повторил дворецкий.

– Да, Коггинз, – Гарет бросил жилет на кровать, – потому что время – деньги. И пришла пора всем здесь это усвоить.

Глава 4

Гейбриел в страхе прижимался ухом к замочной скважине. Зейде плакал. Но мужчинам не полагалось плакать, и Зейде сам так говорил по меньшей мере раз в неделю.

– Пропало, Рейчел, все пропало! – всхлипывал он. – О-о ужас! Тысяча проклятий на их голову!

– Н-но они английские джентльмены, – прошептала бабушка. – Они должны заплатить. Обязаны.

– Что, из Франции? – с горечью в голосе откликнулся дедушка. – Пойми, Рейчел, их нет. Они разорены. Мы лишились всего – и боюсь, даже дома.

– Нет! – задохнулась бабушка. – О, только не моего дома! Малахия, прошу тебя!

– Неплатежеспособные не могут жить в Финсбери-Серкус, Рейчел. Нам лучше всего снова снять лачугу в Хаундсдиче.

– А майор Вентнор? – спросила бабушка. – Не сможет ли он помочь нам?

– Помочь! Помочь! Рейчел, здесь никто не поможет!

– Но я напишу ему, хорошо? Он пришлет нам денег.

Гейбриел услышал, как она идет к своему небольшому письменному столу каштанового дерева.

– Что, из офицерского жалованья? – Голос Зейде теперь напоминал глухой стон. – Нет, Рейчел, нет. Такова воля Божья. Все кончено.

Остановившись перед дверью утренней гостиной Селсдон-Корта, Гарет пригладил рукой еще влажные волосы. В другой руке он держал документы, которыми снабдил его Кавендиш. Большинство из них он еще не прочитал. С момента неожиданного визита поверенного прошло не более двух дней, но Гарет уже устал изображать из себя того, кем, на самом деле не был. Он не стремился к этой встрече, но с неприятным делом необходимо покончить без промедления, потому что иначе он не сможет двигаться дальше… А куда, Гарет пока плохо себе представлял.

Решительно постучав в дверь, он вошел в гостиную.

Комната была залита неярким послеполуденным светом, игравшим на золотистой обивке и светлой мебели кремового цвета. У широких раздвижных окон стояла женщина и смотрела в сад. На ней было элегантное платье пурпурного цвета, такого темного, что оно казалось черным, а в волосы, сияющие золотым светом, были искусно вплетены узкие черные ленты. Тонкая черная шаль, соскользнув с плеч, повисла у нее на локтях. Создавалось впечатление, что женщина очень хороша собой. Но пока она не соизволила ни повернуться, ни дать хоть какой-нибудь знак, что ощущает его присутствие, – пример проявления королевского высокомерия. Но вообще Гарет и рассчитывал на нечто подобное.

– Добрый день, – произнес он громко и отрывисто.

Женщина повернулась и испуганно раскрыла глаза. Быть может, она действительно не слышала, как он вошел? Нет, не похоже.

– Я Уорнем, – холодно представился Гарет. – А вы кто такая?

Женщина присела в грациозном и таком глубоком реверансе, что едва не коснулась лбом пола.

– Я Антония, – ответила она, спокойно выпрямляясь. – Позвольте, ваша светлость, приветствовать вас в Селсдон-Корте.

– Антония?..

– Антония, герцогиня Уорнем. – Она склонила голову набок.

Мгновенно все поняв, Гарет слегка смутился. Герцогиня. Господи, он полный идиот!