Никогда не называй это любовью - [108]

Почему-то на этот раз Кэтрин испугалась его больше, чем если бы увидела перед собой бодрого, наглого, самоуверенного субъекта, каким был Вилли прежде, когда являлся к ней с всевозможными угрозами. Раньше он мог шантажировать ее, а она могла тут же дать ему денег, принадлежащих тетушке. Но теперь для этого надо было оспаривать завещание, на что ушло бы слишком много времени. Похоже, капитан О'Ши навсегда лишился своего золотого тельца.

Кэтрин с трудом выносила пребывание в Уонерш-Лодж и с грустью смотрела в окно на парк, где бежала знакомая тропинка к дому любимой тетушки. Она мучительно думала о том, как ей не хватает милой старушки, ныне покоящейся с миром на церковном кладбище рядом со своим супругом.

Тетушка поступила очень мудро, записав этот безобразный дом в викторианском стиле на имя Кэтрин, поскольку она может продать его и осуществить свое давнее желание – переехать в Брайтон, к морю.

И хотя Уонерш-Лодж был ее домом в течение последних десяти лет, хотя здесь она родила троих детей (в том числе и бедняжку Софи), она не сожалела о том, что ей придется покинуть его навсегда.

– Что бы ты там ни говорила, дорогая, – рассуждал иногда Чарлз, – но мои самые сладостные воспоминания будут всегда связаны с твоим маленьким будуаром Уонерш-Лоджа. Он был моей любимой тюрьмою.

Какое-то время она с грустью вспоминала о первых минутах их зародившейся любви. Ей казалось, что с того момента прошли столетия. Ей казалось, что тогда она была совсем молода, хотя тогда ей было уже за тридцать и она была матерью семейства. Наверное, первая в жизни любовь всегда заставляет женщину чувствовать себя молодой. Кроме того, истинная, настоящая любовь сохраняла в Кэтрин иллюзию молодости еще лет десять: ведь сейчас она была уже женщиной в годах, с седыми волосами и скорбными морщинками возле глаз. Но она предвкушала то счастливое время, когда они с Чарлзом переберутся в новый дом в Брайтоне, где заживут припеваючи, как муж и жена. К тому же в новом доме она никогда не будет думать о том, что там когда-то жил Вилли.

И стоило ей позабыть о неприятной склоке вокруг завещания тетушки Бен и своих опасениях насчет Вилли, как она полностью погрузилась в долгожданное осуществление своего плана.

Она отыскала именно такой дом, который хотела. Он находился на окраине города. Сбоку от него простирались кукурузные поля, а напротив мерно перекатывались морские волны. Место было очень тихим, уединенным и совсем недалеко от вокзала. Она также подыскала конюшню только для Диктатора и Президента, поскольку Гомруля переправили обратно в Ирландию. Так что теперь, похоже, они могли спокойно жить, не опасаясь чужих любопытных взоров.

Когда Уонерш-Лодж опустел, люди устремились туда за сувенирами из «дома, где жил Парнелл».

Эллен, кухарка, вызвалась отправиться с ними в Брайтон, но Джейн Лейнстер решила уволиться. Кэтрин нашла другую служанку, Филлис Браун, которая сразу стала буквально обожать младших детей и саму Кэтрин. Для малышей, конечно, нужно найти новую няню, Нора с Кармен уже были достаточно взрослыми, чтобы нуждаться в гувернантке! Норе было семнадцать лет, Кармен – шестнадцать. Кэтрин очень беспокоилась за их будущее. Нору уже пора было выводить в свет, но сестры настолько любили друг друга, что следовало бы вывести их в свет вместе. Но как теперь сделать это?

Она не переехала из Уонерш-Лоджа, пока не разрешила некую проблему, вставшую перед нею. Вилли, невидимый, но представляющий собой зримую угрозу, начинал действовать. Он написал дочерям письмо о том, что им придется провести лето с их тетей Анной, а Анна, больше всех оскорбленная завещанием тетушки Бен и не простившая Кэтрин ее счастья в постыдной, незаконной любви, с радостью поддерживала Вилли в его требовании.

И вот она в карете приехала за девочками. Осмотрела их с ног до головы, когда те стояли перед нею в юбочках и серых пальто из камвольной ткани, она проговорила:

– Мои бедные деревенские мышки! – И с укором обратилась к Кэтрин: – Неужели у них нет одежды получше? Они смотрятся в этом как школьницы.

– Они и есть школьницы, – возразила Кэтрин.

– Ерунда! Они уже взрослые девочки. В самом деле, Кэт, сколько еще времени ты собираешься допускать, чтобы они выглядели подобным образом? И это с деньгами тети Бен!.. – Анна замолчала и презрительно глянула на сестру.

– Никто из вас никак не может смириться с тем, что мне достались все деньги, не так ли? Милая тетушка Бен покупала девочкам одежду всю жизнь, однако она вообще не должна была этого делать, поскольку у меня есть собственная семья. Она прекрасно знала о моем муже, никогда не умевшем обеспечить свою семью! И если ты так сокрушаешься по поводу Норы и Кармен, так лучше передай свои сожаления их отцу, чтобы он позаботился об их внешнем виде.

– Кэт, ну…

Кэтрин в гневе отвернулась.

– Ох, Анна, как я устала от твоего лицемерия! Меня просто тошнит от него! Я-то думала, что в нашей семье не будет лицемеров.

Анна густо покраснела, ее лицо вытянулось.

– Лучше уж быть лицемеркой, нежели кое-кем… Сказала бы я…

Кэтрин отозвалась ледяным голосом:

– Если ты собираешься увезти с собой девочек, то по крайней мере при них попрощайся со мной должным образом.