Никогда не говори «Никогда» - [6]

Кроме того, Аризона еще и достаточно далеко. Так что меня ждет бонус — я смогу каждый день носить шлепки. От этой мысли на моем лице всегда появляется улыбка. Понятия не имею, почему я туда собираюсь; ну, не считая Джесс. Мне нужно быть с ней. Я не думала о том, что бы хотела изучать, или обо всем остальном в моей жизни. Мне всего лишь семнадцать. Как они могут ожидать, чтобы ты уже знал всю эту чепуху?

История хороша тем, что это один из моих любимых уроков. Ее недостаток — на меня постоянно смотрит Камерон. Признаю, как я и просила, он перестал со мной разговаривать, но, кажется, он никогда не перестанет на меня глазеть. Обычно я занимаю место впереди, рядом с Гэбби и Мэттом, а он, несомненно, интересен, но сегодня я решаю сесть сзади. Не знаю, почему ноги несут меня в этом направлении, просто продолжаю идти. Я подхожу к последнему ряду и замечаю, что Камерон, не смотря на меня, рисует в блокноте. Должна признать, сегодня он отлично выглядит. Красная рубашка хорошо сочетается с его оливковой кожей. Он, кажется, не заметил меня, и я не знаю, почему роняю карандаш, но это так. Как только карандаш ударяется о пол, я наклоняюсь, чтобы поднять его, украдкой кидая взгляд на лицо Камерона. Естественно, пустые глаза пялятся на мою задницу. Что я творю? Я точно знаю что. Я хочу, чтобы он заметил меня, но почему?

— Что смотришь? — рявкаю я.

Он посмеивается, качая головой.

— Ничего.

— Ты только что смотрел на мою задницу. Я видела. — Я поворачиваюсь назад.

— Ты сунула ее мне в лицо, — усмехаясь, говорит он. — Это было неизбежно.

Я сужаю глаза.

— Отлично.

— Отлично, — говорит он, усмехаясь.

Я спрашивала о нем Гэбби, и она сказала, что он перевстречался с кучей девушек, играл на гитаре в группе и ради удовольствия катался на скейтборде. Она давно его знает, но он, кажется, встречается только с блондинками-пустышками. Также от того, что он в так называемой группе, у него сложилась определенная репутация. Она не уверена, насколько правдивы слухи, но говорит, что им нравится посещать много вечеринок.

Все время чувствуя на себе его взгляд, из-за которого у меня начинает болеть живот, я думаю об этом половину урока. Не хочу смотреть назад, в его сторону, но соблазн слишком велик, и я уступаю. Его лицо слишком идеально, чтобы не сделать этого. Когда я бросаю взгляд через плечо, он расплывается в великолепной улыбке, как будто ждет, чтобы я улыбнулась в ответ. Очевидно, он ждет, что я сделаю первый шаг.

— Почему ты продолжаешь пялиться? — наконец-то спрашиваю я.

— Прости, я просто пытаюсь понять тебя, — говорит он мне.

— Поверь, ты будешь разочарован, — говорю я.

— Почему бы тебе не позволить мне самому судить об этом? — ухмыляется он.

— Ты думаешь, что очень привлекателен, не так ли?

— Я думаю, что ты привлекательная! — шепчет он, наклоняясь на стульчике к моему уху.

Не знаю, что ответить на это, поэтому обращаю внимание на лекцию, покусывая при этом кончик карандаша. Весь урок я не могу перестать думать о его комментарии. Он думает, что я привлекательная. И что теперь? «Не вмешивайся», все время повторяю я. Не за горами колледж, и я просто хочу уехать с этого чертового города.

В кафетерии так скучно. Ланч хорош тем, что моя единственная подруга ест в то же время, что и я: после пятого урока. Еще одно хорошее то, что Камерон все еще не сводит глаз с меня, а не с Барби. Знаю, я не должна хотеть его, но чему-то внутри меня плевать на это. Улыбаясь, я постоянно ловлю на себе его взгляды, хоть он и не говорил со мной со времен моей первой недели здесь. Ну, до сегодня. И это, наверное, к лучшему. Уверена, в другом случае я бы просто преследовала его. Он действительно привлекательный; привлекательный, как модель «Аберкромби»[4], и поэтому особенно трудно не улыбнуться в ответ.

Еще одно хорошее качество Гэбби — в течение дня она не бегает в ванную комнату, чтобы выблевать все то, что съела раньше. Кажется, каждый раз, как я захожу в комнату для девочек, Барби всегда там, опустошает свой желудок. Не знаю, мне нужно сообщить об этом школьным советникам или придержать их волосы. Меня убивает, что меньше всего они заботятся о том, кто все это знает. Могу только представить их день: съесть завтрак — выблевать, съесть ланч — выблевать, полапать парня — выблевать.

Я скучаю по дому. Я не говорю, что в Саванне булимия[5] была редкостью, но клянусь, все девушки здесь смотрят на это как на то, без чего школа не будет существовать.

— Гэбби, хочешь приехать на этих выходных, что-нибудь поделаем? — спрашиваю я.

— Конечно!

Мы слышим, как используются, по крайней мере, три кабинки — как замечательно. Рвота у всех сразу. Невероятно! Мы поправляем волосы, наносим на губы блеск и идем на урок испанского.

В конце дня не хочет открываться мой шкафчик. А у меня нет для этого настроения. Я вожусь с комбинацией, когда чья-то рука хлопает по моему шкафчику, и он открывается. Я быстро оборачиваюсь; он все еще опирается рукой на верхнюю часть шкафчика. Передо мной стоит Камерон, его рука, прижимая меня к шкафчику, покоится на моем плече.

— Спасибо, — бормочу я.

— Так ты знаешь, что такое хорошие манеры, — шутит он, глядя мне в глаза.